– И я вообще-то серьёзно спрашивала у тебя, – недовольно цедит Сара, прерывая поток моих мыслей.
– О чём?
– Что такого Адам в тебе нашёл? Не понимаю. Одной внешностью его не возьмёшь — это уже давно известно. Сильной «устойчивостью» тоже не удивить. Манеры у тебя как у несуразного подростка. Такая богиня секса, что ли? За десять миллионов ты наверняка должна невиданные чудеса в постели творить. Но если это так, почему тогда он буквально нос воротит от твоих вызывающих предложений? Да и ещё в комнате тебя держит? Я ведь правильно поняла? Он тебя запер в четырёх стенах за что-то? Ни с кем из других шлюх он так не делал, также как и никому никогда не позволял себя вести в общении с ним подобным образом, каким делаешь это ты. С тобой он сам не свой. Так поведай же мне, Лина, что же в тебе такого особенного, чего не было в других, что заставляет Адама вести себя так странно? – слегка наклонившись вперёд, спрашивает Сара.
Ух... если бы её голосом можно было отравлять, я бы уже давно корчилась в предсмертных конвульсиях.
– Богатый внутренний мир, – забавляясь её нескрываемой завистью, отвечаю на «отвяжись».
С кем с кем, а с ней обсуждать свою особенность я точно не собираюсь, как и отвечать на все остальные вопросы.
– Ну, разумеется, – не удовлетворившись ответом, покачивает головой она. – Грязная, невежественная плебейка, которую не замаскировать в тебе даже самой дорогой одеждой, безусловно, может поразить такого мужчину, как он. Смешно просто.
Ох, Сарита, а мне-то как смешно... стало... как только мне удалось спрятать свою истерзанную Адамом душу за защитными стенами.
– Смешно, не смешно, но, как видишь, может, – проговариваю ровным тоном.
Её слова меня нисколько не коробят. В то время как моё спокойствие лишь добавляет пороха к её неприязни ко мне.
– Да, вижу я, как ты можешь. – Она спускает взгляд к моим бёдрам. – Насмотрелась вдоволь. Давай уже прикрывай свой «богатый мир». Передо мной им сверкать точно не надобно.
– Так, подожди! Я что, пропустила момент, когда спрашивала у тебя, что мне следует делать? Вроде бы нет. Не нравится — не смотри или пересядь куда-нибудь. В самолёте места много. Мне же и так вполне комфортно. Мы — плебейки — сидим только так, как нам удобно, а не так, как того требует этикет, рубишь фишку? – наигранно проговариваю я и вальяжно откидываюсь на удобную спинку кресла, даже не планируя выполнять требование мымры.