– Меня же проверяли совсем недавно.
– Проверят ещё раз.
– Зачем?
– Я же сказал, Лин, ешь молча, – увиливает от темы Харт.
Но ничего не выйдет.
– Я уже доела. Теперь могу говорить?
– Нет.
– Но, Адам, если это касается моего здоровья, я должна знать — что со мной не так? – отодвигаю поднос с изобилием еды в сторону и сажусь прямо напротив босса.
– Если бы было что-то серьёзное, я бы поставил тебя в известность.
– Тогда зачем опять вызываешь ко мне врача?
– Я уже ответил.
– Я блондинка. С первого раза не дошло, – заставляю себя иронично улыбнуться.
И да, в этот раз именно заставляю. Харт что-то скрывает. И мне это совсем не нравится.
– Тебе и не нужно ничего понимать.
– Я смертельно больна? – игнорируя его явное нежелание продолжать разговор, не унимаюсь я.
И сразу слышу в ответ злобное:
– Вот дура. Конечно нет.
– Тогда какая-нибудь инфекция?
– Нет.
– Вирус?
– Нет.
– Венерическое заболевание? Остин всё-таки меня чем-то заразил? – бросаю я и мгновенно замечаю багровые вспышки ярости в чернильных зрачках.
Я что, угадала? Или он просто опять так бурно реагирует на имя моего первого мужчины? Мне нужно знать!
– Я права, Адам? Мой секс с Ридом привёл к неблагоприятным последствиям? Так? – внимательно вглядываюсь в напряжённое лицо Адама, и в голове вмиг созревают логические выводы. – Поэтому ты и не приходил ко мне все эти дни и столь упорно отказываешься от меня сегодня? Не хочешь пачкаться об испорченную вещь? Боишься тоже заразиться? Правильно? В таком случае скажи честно: что у меня? Сифилис? Хламидиоз? Гонорея? Герпес? Мик…
– Да заткнись же ты, Лина! – вдруг обрубает Харт меня на полуслове так грубо и мрачно, что от неожиданности мы вместе с мымрой одновременно подпрыгиваем. – Нет у тебя ничего из перечисленного. Как и вообще хоть чего-либо другого. Ты чиста. Ваш секс с «братцем» обошелся без последствий. Можешь радоваться!
– Тогда что со мной не так?
– С головой у тебя не так! – приглушённо рявкает он.
– Это не новость. А со всем остальным?
Босс шумно, устало вздыхает. Проводит пятернёй по чёрным волосам, треплет их, устраивая на голове лёгкий беспорядок. Лоб блестит от испарины, желваки ходят ходуном. Спустив взгляд ниже, замечаю, что его галстук исчез, а верхние пуговицы белоснежной рубашки расстёгнуты, позволяя увидеть напряжённую шею с вздувшимися венками. Что-то его вечно безукоризненный образ уже не такой безукоризненный.