— А чего тогда нас туда несёт?
— Так мы же Тором поклялись.
— А... Ну, тогда да...
А пани Леутхайд, в одночасье
превратившаяся из безродной сироты и приживалки в без пяти минут
королеву, смиренно стояла перед великим князем и получала последние
напутствия.
Девушка всю ночь пересчитывала
подарки, полученные на свадьбе, пока ее муж сотрясал богатырским
храпом какой-то домишко, что им уступили за небольшую сумму
местные. Леутхайд в ту ночь не спалось. Во-первых, ее муж выводил
носом совершенно невообразимые рулады, а во-вторых, она в жизни
своей не видела столько золота, в тысячный раз запуская пальцы в
немаленький ларец, доверху забитый перстнями, цепями и браслетами.
И это все принадлежало теперь ей!
— Сигурд Эйнара сын
На княжьем пиру преобильном
Деву прекрасную встретил.
Дева съела порося и гуся,
Хлеба пять караваев,
И пива запила бочонком.
Сигурда сердце забилось от
страсти
Фрейя любовью его наградила ...
Леутхайд с мученическим видом подняла
глаза к закопченному потолку, вздохнула и вновь погрузилась в
пересчет подарков. Это была не то седьмая, не то восьмая виса за
эту ночь, а потому про сон можно было забыть. Ее муж просто
обезумел от страсти и извлекал из себя стихи в товарных объемах.
Даже когда спал.
Вот потому-то Леутхайд сегодня
бодрствовала. Впрочем, кабы ее воля, так она бы вообще спать
перестала, наслаждаясь созерцанием свалившегося на ее голову
немыслимого богатства бесконечно. Когда все же эта волшебная ночь
прошла, ее позвали к государю, перед которым она и присела в
поклоне, жеманно щипнув подол роскошного платья, на которое уже
успела посадить парочку жирных пятен.
— Ваша светлость! Вызывали?
— Подойди! — князь махнул рукой в
сторону стола, где была расстелена коровья шкура, испещренная
линиями и значками. — Ты же обучена карты читать?
— Обучена, ваша светлость, — кивнула
Леутхайд.
Эту карту она знала почти наизусть.
Христианский Кент посещали купцы и проповедники, исколесив его
вдоль и поперек. И теперь плоды их трудов были нанесены на эту
самую шкуру, что лежала перед ней на столе.
— Помнишь, что сделать нужно? —
спросил ее князь. А когда она кивнула, добавил. — Повторим.
Повторение — мать учения.
— Высаживаемся вот здесь! — Леутхайд
ткнула коротким ногтем в точку на побережье, прямо около пролива. —
Это Рамсгит, рыбацкая деревня, лучшее место для высадки.
Братья-короли Хенгист и Хорса, что из народа ютов, тоже высадились
здесь двести лет назад. До Кентербери двадцать миль на запад.
Подходим туда ночью. Штурм на рассвете.