20:40. У стойки стоит Марта, в руке у нее почти пустой бокал хайболл с коктейлем «Джон Коллинз».
– Марта, который у тебя коктейль?
– Второй, Генри. Не сердись, мне было так скучно. Ты бросил меня, не разрешаешь подходить. А здесь даже не с кем поговорить. И я проиграла только пятьдесят евро, как ты сказал.
– На ногах твердо стоишь?
– Конечно, я ведь только два коктейля выпила.
– Тогда пойдем, посмотрим вечерний Бремен.
На выходе обменял все фишки: от игры в блэк-джек и рулетки. Марта с изумлением смотрит на пачку купюр, переданных ему кассиром:
– Генри, ты профессионал?
– Отнюдь, просто ты мне не очень мешала сегодня.
Проверил кейс, который ему вернули на выходе, вроде все нормально, можно уходить.
Генри и Марта гуляют без особого плана, «куда глаза глядят». Прошли по зеленой Шлахте до Уленштайн, выбрались на Мартини штрассе – здесь это главная улица, и по кривой улочке добрались до Рыночной площади.
В первую очередь глаз останавливается на Роланде – этом огромном символе города. Десятиметровая скульптура начала XV века впечатляет, без внимания мимо нее никак нельзя пройти. Роланд не кажется маленьким даже в сравнении с двуглавым фасадом собора святого Петра, на который он смотрит вот уже шестьсот лет. Виден только фасад собора, сам он спрятался за зданием Бременского парламента. Парламент весь сияет стеклом и совершенно не вписывается в общую картинку. От него хочется отвернуться в сторону массивной двух-трехэтажной ратуши, самодовольно смотрящей на своих худосочных, тянущихся вверх соседей. Вот она, Германия XV–XVII веков, чистенькая, полностью отреставрированная.
Марта начинает вдохновенно рассказывать легенду о Роланде, о том, что Бремен останется независимым, пока его будет охранять Роланд. Подошла к статуе и потерла колено. Для этого ей пришлось перегнуться через ограждающую решетку. Колени Роланда очень темные: тысячи людей терли их много лет.
– Что это ты?
– Я хочу еще раз побывать в Бремене, для этого и потерла колено, так положено.
Проходят еще с десяток метров и натыкаются на четырехзвенную фигуру.
Марта оживленно:
– Смотри, Генри, Бременские музыканты.
Действительно, на осле стоит барбос, на нем кот, и на самом верху кричит вытянув шею свое «ку-ка-ре-ку» петух.
У Марты поднялось настроение, улыбается, глядя попеременно то на Генри, то на скульптуру: