Офицер взмахом руки показал невеликому войску направление дальнейших действий. И словами подогнал: – Работы много, начинайте! И поторапливайтесь! Ещё в Велеево предстоит заскочить. А до него топать…. Отстанем от части, посчитают дезертирами!
Действительно, если идти большаком, то набежит двенадцать километров. Лесом того больше. К тому же светит вариант заблудиться. Велеевский лес небольшой протяженности, но он не приспособлен для прогулок: моховые кочки, мочажины, поваленные деревья затрудняют и удлиняют путь.
Красноармейцы рассредоточились вдоль овина и амбара, расположенные обочь деревни, ввиду ближних полей.
– Давай! Трое с той стороны, четверо с этой, и … Быстрее, – торопит офицер. Сам с несколькими солдатами остался на дороге, повернувшись лицом в сторону деревни.
Деревенские строят догадки.
– Слушай, Коль, может они хотят в конце деревни занять оборону, а? – с надеждой спросил Максим. – Ты чего, Максим, двумя отделениями, да еще позади деревни? Оборону занимают перед объектом, а не сзади. В царской армии служил, неужели военную науку забыл? – Так это… давно было!
– Тут что – то другое! Зачем – то керосин понадобился? Что они делают? Вот же, твари! – возмутился государственный человек, председатель колхоза «Заветы Ильича», Николай. Нашим керосином обливают постройки. Смотри, смотри, поджигают! Вот тебе и свои, мать их в косоворотку!
Стоят мужики, «чешут репу», раздумывая, как им поступить в подобной ситуации. Мимо них рванули бабы: – Что ж вы, ироды, делаете?
Офицер вытащил пистолет: – Не подходить, буду стрелять. Нам приказано уничтожить продукты, чтобы не достались врагу. Всем отойти.
Остановились бабы, смотрят, как поджигают овин и амбар с урожаем этого года, собранного их натруженными руками. Из – за начавшейся войны урожай не смогли сдать государству и распределить по трудодням.
Пламя радостно охватило старые сухие постройки, созданные для коллективного пользования поколениями отцов и мужей. «Кулаки» возводили на общественной земле объекты, стараясь строить на века. В коллективизацию Советы их реквизировали под нужды колхоза.
Бабы навзрыд заплакали, завыли: – Детки, что же вы делаете? Там же и наш хлебушек. Нам на трудодни еще не выдали, ждем команды. Как зимой без хлеба жить? У нас дети… Разрешите по мешку «пашеницы» взять; детей кормить хлебушком…