.
Таким образом, сохраняется неясность относительно того, каким образом субъективность определяет характер как типичных, так и особенных предметных связей. Выявленные в результате рефлексии структуры выглядят как «причуды» субъективности, их неизменное присутствие в сознании остается загадкой. Это означает, что проблему деформализации связей сознательного опыта нельзя считать решенной.
Для ее решения недостаточно «схватываний» определенных способов познания и указаний на корреляцию предметов и типов интенциональности. На основе анализа условий возможности познания необходимо показать, что субъективность должна конституировать именно такие, а не иные «типы интенциональности» и «типы синтетического сплетения».
Итак, недостаточность феноменологической дескрипции универсального априори состоит в том, что она не позволяет продемонстрировать укорененность предметной сферы в субъективности. Кроме того, вытекающее из гуссерлевского априоризма утверждение о постоянстве типов предметов не позволяет решить проблему осмысления историко-культурных изменений структуры сознания.
Существенную трудность для Гуссерля представляет объяснение возможности конституирования предметов, имеющих значимость иного по отношению к субъекту. По Гуссерлю, предметы такого рода имеют смысл иного по отношению к сознанию, но способ придания им такого смысла может быть изучен в рамках эгологии. Но если на самом деле эти предметы не есть иные по отношению к субъекту, то эта значимость есть фиктивная значимость и придание предметам такой значимости не может считаться познанием этих предметов.
Этого упрека можно попытаться избежать указанием на то, что речь идет о конституировании предмета, о придании ему его собственного смысла, а не о произвольном конструировании фикций. Однако это указание утратит видимость убедительности, если сравнить познание других субъектов с познанием «внешних» предметов, которые в качестве «внешних» интендированы сознанием. Другой субъект, по Гуссерлю, не только значим как другой, не только конституирован в качестве такового, но и действительно есть другой. Получается, что угроза солипсизма заставляет Гуссерля сделать для субъективности исключение, которое привносит непоследовательность в его концепцию. На этот момент обращает внимание В.И. Молчанов.