Если ты пройдёшь тот путь, что тебе уготован, то мир на один шаг
приблизится к тому, что ты видел и ощущал в симуляции.
Но для этого тебе нужно многому научиться и ещё больше всего
сделать.
В этой шкатулке находятся письма Кукше и Всеволоду. Их нужно
передать незамедлительно. Все остальные письма тебе, ты должен их
открывать строго в тот день и в то время, которое указано на
конвертах.
Письма твоим сёстрам Анне и Екатерине лежат отдельно в томе Дар
Оракула. Не открывай пока эту книгу — так надо. Ты получишь все
свои ответы, когда проснуться сёстры.
Мы теперь с твоей матерью в одном месте, надеюсь не увидеть вас
скоро,
Твой отец».
Я свернул письмо. В груди щемило. Но теперь я точно знал, что
нужно делать. Закрыв ящик, где была найдена шкатулка, я быстрым
шагом направился к Всеволоду. Тот мрачнее тучи сидел у себя в
кабинете — небольшой комнатке не больше кладовой, в которой вообще
отсутствовали окна.
Почему он выбрал себе именно такое помещение, оставалось для
меня загадкой. Руководитель гвардии Рода мог получить любое
помещение. Но Всеволод своим поведением проявлял почти фанатичный
аскетизм.
Прочитав письмо, он поднял на меня свой мутно-ненавидящий взор.
Его до сих пор не отпустил мой демонстративный прогул занятий.
— Думаешь, что готов отправиться туда, куда и более достойные
боятся показать нос? — произнёс медленно Всеволод.
— Тут не о достоинствах идёт речь, — ответил я спокойно. — Отец
был оракулом, ведь так?
Мой собеседник шумно выдохнул.
— Выдвигаемся через четыре дня, — ответил он, повернув голову
монитору, показывая всем своим видом, что разговор окончен.
Кукша оказался в той комнате, в которой меня оставили в первый
день. Этот безумный учёный свалил со стола весь бардак на пол и
теперь ковырял отвёрткой странного вида агрегат, похожий на
огромное металлическое сердце.
Он, по крайней мере мне так показалось, даже не удивился
посмертному письму отца. Он его развернул, прочёл, посмотрел поверх
листка на меня.
— Что сказал Всеволод? — задал он вопрос через свой динамик на
шее.
— Выдвигаемся через четыре дня.
По обезображенному лицу Кукши было сложно понять, как он
воспринял эту новость. Он просто кивнул, и вернулся к своему
изобретению. Я же решил вернуться к тренировкам. Ведь теперь, когда
моя догадка оказалась правильной, вся подготовка снова приобрела
смысл.