— Моей сейчас будешь, — повторяет и проводит между складочками своим большим членом. Я задыхаюсь. Он смотрит в глаза и совершает один резкий толчок.
— Боже, — срывается с губ. Пальцы рук с силой впиваются в широкие плечи.
Чувствую между ног сильное жжение. Но вместе с тем какое-то безумие. Так хорошо чувствовать его внутри себя каждой своей клеточкой. Зажмуриваюсь. Хватаю ртом воздух.
— Тише, Огонёк, — хрипло рычит, еле сдерживаясь, на ухо. — Всё. Расслабься. Ты теперь моя!
И эти слова как эхом отдаются внутри меня. Достают до самых укромных уголков моей души.
Ты теперь моя.
Распахиваю ресницы. Сквозь поволоку безумия смотрю на него. А он обнимает меня руками за талию и толкается. Глубоко. В ответ обнимаю его бёдра ногами крепче. К себе ближе жму. Он плавно выходит и вновь делает движение в меня. Глубже и резче. Заполняет всю меня собой.
— Тебе хорошо? — спрашивает, а я могу только кивнуть в ответ. — Ты пздец какая узкая там, Огонёк. Так сжимаешь меня. Такая горячая. Моя о*уенная девочка.
Опускается своим лбом на мой. И толкается в меня снова и снова. Сильнее хватаюсь за его плечи. Обнимаю ногами его спину. И он проникает в меня ещё глубже. Достаёт до таких точек, о которых я ранее не знала. И мне становится так хорошо, что аж глаза от этого безумия закатываются.
И всё это безумие и жажда смешиваются с лёгкой болью, превращая это во что-то невероятное. Нереальное. Просто космос внутри.
Теперь я принадлежу ему. Вся – ему. Как он и хотел.
Как он и говорил.
— Ещё, — молю его. — Ещё... Сильнее, — глаза мои закатываются, когда он совершает резкий толчок в меня.
И целует. Лицо, губы. Шею. Куда попадёт. Покрывает всё моё тело короткими жадными поцелуями. Заполняет меня всю. До конечной. Вырывает мои стоны с губ. И я кричу, как он и говорил.
Но ему словно мало меня. Он касается, целует каждый миллиметр моего тела. Вжимается в меня своим горячим телом. Словно хочет соединиться со мной. Раствориться во мне. Слиться воедино. Чтобы мы стали одним целым.
Пульс частит. Сердце как умалишённое бьётся. К нему тянется.
Между нами искрит, коротит. Вспыхивает так, что, кажется, сейчас здесь всё поджарится. Но нам всё равно. Мы поглощены друг другом.
— Блть, — матерится, неотрывно смотрит на меня. Дышит часто. — Как же долго я тебя хотел. Да, вот так, — резкое движение в меня. Его стон. Мой стон. Наш общий.