Из душа выхожу отпаренная, свежая. Между ног сладко ноет. Чувствую ещё отголоски боли вчерашней ночи и сегодняшнего утреннего забега. Безумное наслаждение вместе с небольшим жжением затмевает всё. И ты чувствуешь лишь удовольствие. То, что ты принадлежишь своему прокурору. От кончиков пальцев на ногах до кончиков волос на голове.
На губах растягивается счастливая улыбка. А в мыслях воспоминания о ночи. О том, как присваивал меня себе Андрей. Как обнимал, как целовал моё тело. Губы. Кусал ключицу, оставляя на моей коже свою метку. Рука тянется к тем отметинам, и улыбаюсь ещё счастливее, чем прежде.
Но стоит замазать красно-синие засосы, чтобы их не увидел отец. Хоть мне и не хочется этого делать. Совсем. Мне нравится видеть их на своём теле. Знать, что я принадлежу Туманову. Но ничего не поделаешь, придётся это сделать.
Самые видимые пятна на ключице и шее замазываю тональным кремом. Возле груди решаю не трогать. Всё равно, кроме меня и Андрея, никто их не увидит.
Только закончила процедуру, как мой телефон начинает звонить. На дисплее вижу имя дорогой подруги. Сразу же снимаю трубку.
— Доброе утро, Ками. Как дела?
— У кого-у кого, а у тебя оно точно доброе, судя по твоему радостному настроению. Давай рассказывай, подруга. Я всё должна знать, — сразу же переходит к самому важному. — И только попробуй что-то от меня утаить.
— Как я могу, Ками, — смеюсь. — Ты сейчас свободна? Мы можем встретиться на несколько часов и поболтать. А потом я поеду домой, а то меня ждёт серьёзный разговор с отцом.
— Что он от тебя хочет? — Туманова сразу напрягается. Ей тоже показалось странным это.
— Если бы я знала, — коротко вздыхаю и падаю на кровать. — Он мне вчера толком ничего не объяснил. Сказал лишь то, чтобы я днём была дома. Он хочет со мной серьёзно поговорить, — делаю паузу, а потом продолжаю: — Не нравится мне всё это. Вот веришь, какое-то нехорошее предчувствие внутри. Я так и не смогла выкинуть из головы его вчерашний серьёзный тон и слова.
— Хм, да, действительно странно. Особенно когда разговаривать он не умеет по-нормальному, — озадачилась подруга.
— Вот именно, Камилла. И я не знаю, что и думать. Лишь бы меня во что-то не втянул.
— А ты рассказала об этом Андрею? Что он сказал на это?
— Нет. Я ему ничего не сказала. Не хочу, чтобы он заморачивался всем этим. Переживал, нервничал. Не хочу. Тем более у него завтра важное слушанье, а сегодня он подготавливает все бумаги. Ни к чему ему это.