Позади нас ехали два бойца, из тех, что я видела в Ноурсе. Тоже в простых плотницких одеждах – парусиновых штанах с карманами и свободных рубахах. У парней – суровые лица. Памятники, а не лица.
Ехали молча. Он некрепко придерживал меня за талию, не особо стесняясь обстоятельствами. Его ладонь прожигала кожу, и я старалась не дышать. Хотя волнение в груди било через край.
Я избежала опытов в Цитадели. И если бы не он….
- Что такое расчленить дар на магические нити? – Спросила я, и мой голос чуть дрогнул. Он напрягся, нахмурился, склонил голову.
- Откуда такой вопрос?
- Господа разговаривали, обсуждали мое будущее, - и я рассказала все, что услышала. Роберт Тренневи тихо пробормотал ругательство. Извинился, и мотнул головой.
- Зверский вариант. Точнее – вариант, применяемый в изучении зверей, магических тварей.
В груди застучало. То есть я – тварь. Вот так просто.
- Э-э-э, Роберта, не вешать нос, - бесцеремонно затормошил он меня и засмеялся. – Никогда не принимай оскорбления на свой счет. У лорда Аберта последние годы явные проблемы с головой. - И буркнул. – Проблемы его, а головная боль – моя.
- Вы ведь меня не отпустите? Зачем я вам?
Он помолчал, даже сложилось впечатление, что уже и не скажет ни слова. Но он ответил.
- А зачем тебя отпускать, чтобы вы с отцом наделали глупостей? Нет, будем идти по плану.
- По плану? – Недоуменно переспросила я.
- По плану, - повторил он. – Нужно сделать так, чтобы ты попала на отбор. Но в первую очередь тебя следует зарегистрировать в комиссии по вопросам магии. Незарегистрированный одаренный – подарок для лорда Абера. Он не отстанет.
Я невольно вздрогнула.
- И как мне быть?
- Обыкновенно. Покажем тебя магу-ментали, магу-зоосферри, еще кое-кому, - задумчиво закончил он.
Магу-зоосферри! Он не исключает, что я зверь?!
- Только не домысливай ерунды, - словно прочитал он мои мысли. – Нельзя недооценивать Цитадель. Пройдешь тесты, и все успокоятся.
- А потом? – Я напряглась.
- А потом будет отбор.
Я уже ничего не могла понять, дался ему этот отбор. Отпустил бы…
Дорога повернула на взгорье, а потом полого опустилась в долину, и я еле сдержалась, чтобы не ахнуть. Вдалеке, словно на дорогом блюде из яхтонского фарфора возникло поместье. Белокаменное, раскинувшее крылья, словно птица. В гуще цветущего парка. С центральной башней, над которой взвился пик. В стороне проглядывал манеж, по которому бегали лошадки, и издалека они выглядели грациозными и изящными, как статуэтки.