— Конечно, матушка. Таня, посиди
пока здесь, пожалуйста.
Сестра удивленно на меня взглянула,
но ей было так интересно разглядывать пригород Петербурга, что она
не стала спорить. А могла. Подростковый возраст — вещь не всегда
приятная.
Мы вышли в коридор, и едва я плотно
задвинул дверцу купе, мать вцепилась мне в руку.
— Второй телефон у тебя с собой? —
шепнула она. — Тот, о котором, как ты думал, я не знаю.
Подловила! Я не стал отпираться и
молча кивнул.
— Кажется, у меня еще остались
друзья в этом городе, — сказала мать. — Нужно послушаться совета из
записки. Нельзя ехать на собственном автомобиле.
— Боюсь спросить, что за
енот-постаскун, которому ты так доверяешь.
— Прозвище одного старого товарища,
который служил под началом твоего отца. Женя Черкасов. Он наш
друг.
— Уверена, что все еще друг? Может,
это ловушка.
— Нет, Леша. Только не Черкасов. У
него долг жизни перед твоим отцом. Он не посмеет.
Она не сомневалась. Видимо, в этом
прозвище был некий скрытый смысл, понятный только ей. Светлейшей
княгине я доверял — она бы не стала рисковать нашими жизнями, и уж
особенно Таней. В том, что я смогу себя защитить, она не
сомневалась.
— Вызови такси со второго номера. Ты
же зарегистрировал его на егеря?
— Да, на дядю Мишу.
— Отлично. Машину отправим пустой,
доедем сами. С Черкасовым я потом свяжусь отдельно. Веди себя как
ни в чем не бывало. Я все придумаю.
Мы вернулись в купе как раз для
того, чтобы успеть допить чай. Поезд уже медленно вполз на
территорию Петербурга. Пока Таня разглядывала совершенно не
царственные окраины, матушка собрала сумку и проверила, чтобы на
дорожном пальто не было ни единой складочки. В коридоре сновали
проводницы и некоторые особо нетерпеливые пассажиры.
Меня это всегда раздражало, еще в
моем родном мире. От того, что ты станешь мяться в тамбуре, поезд
быстрее не доедет и дверей не откроет. До прибытия еще минут пять,
а уже толпа на выходе. И еще эти чемоданы, о которые вечно
спотыкаешься...
— Уважаемые пассажиры! Наш поезд
прибыл на конечную станцию. Санкт-Петербург, Финляндский
вокзал...
Мы мудро дожидались в купе, пока не
закончилась давка в тамбуре, а затем вышли. Я подал руку матери,
затем помог спуститься сестре. К нам уже спешила Аграфена. Я
улыбнулся, отметив, что, кажется, суета с временным переездом пошла
ей на пользу и отвлекла от того неприятного события. Феня снова
выглядела собой.