– Вика! – делаю я удивлённое лицо. – Ну, ты даёшь! Да ты прямо
звезда подиума! Обалдеть!
Мой голос теряется в хоре других восхищённых или завистливых
восклицаний, но она меня замечает
– Тёмка! – радостно и почти счастливо кричит Вика. – Вот уж кого
не ожидала встретить! Ты же вроде в Москву перебрался!
Ага, перебрался, да потом обратно переперебрался. Лет двадцать,
как… а то и больше…
– Разве может Москва конкурировать с возможностью увидеть, тебя?
– по-плейбойски небрежно отвечаю я.
Смотрите-ка, повеса и донжуан. Ты чего, хвост что ли распустил?
Седина в голову, дешманский коньячок в кровь? Ты губу-то закатай –
где ты, и где она…
– Ну, иди, хоть обнимемся! – подзывая, машет рукой Вика, и я,
естественно, не теряя ни секунды, бросаюсь в её объятия.
Чмок, чмок, ах, какой аромат! Бляха, Вика, ну, ты, мать, даёшь.
Разумеется, всё это невинные приятельские обнимашки, но я глажу её
по спине и чувствую упругие (упругие, Карл!) мышцы кора. А в мышцах
я толк знаю.
На каблуках она выше меня на полголовы, ну и пофиг. Мне давно
уже пофиг…
– Эх, Вика-Вика… – усмехаюсь я. – Мечта жизни! Несбывшаяся.
Практически, первая любовь и, если разобраться, то и последняя,
ибо особо я на этом поприще не продвинулся. Мы хохочем.
– Ураныч, давай! – уверенно командует Миха. – Ты что ли
начальник бутылки? Наливай, а то Чеба без огненной воды сейчас
инфаркт схлопочет. Покраснел вон, как рак. Вика, хорош соблазнять,
ты же его прикончишь красотой своей. Он парень-то некрупный, ему
много не надо.
Вот гад, Миха! Клички все помнит, паразит. Деликатность, можно
сказать, – это его второе имя. Все хохочут. Кругленький Юрик, он же
Ураныч и просто Юран, оживляется. Мы, передавая рюмочки, заливаем в
себя ещё янтарной жидкости.
– Так, ребята, рассаживаемся! – требует училка.
– Давайте на галёрку, – предлагает Вика. – Тёма, ты со мной!
Она берёт меня за руку и тащит за собой.
– Так, – тепло и влажно шепчет она мне в ухо, когда мы
усаживаемся. – Рассказывай. Выкладывай всё, как есть. Где ты, с
кем, чем занимаешься?
– Сначала ты, – качаю я головой и указываю на неё пальцем, едва
не касаясь груди.
– Я? – усмехается она. – Мне и рассказывать-то нечего, всё
примитивно просто. Я же тогда за Алика вышла, ну, ты знаешь,
наверное.
Знаю, конечно. Я едва сдерживаюсь, чтобы не поморщиться при
упоминании Цепа, того чувака, с которым я столкнулся в дверях.