– Учитель, ты не должен носить такие тяжести! – упрекнул
его юноша, но Локвуд только отмахнулся.
Они находились в лагере орков уже несколько дней, но те всё ещё
ничего не предпринимали, чтобы обменять людей на выкуп, как это
изначально предлагал сделать Ош. Иногда орк приходил, чтобы
поговорить с ними, задавал вопросы о королевстве, жизни и обычаях
людей. Странный орк. Нельзя сказать, что за свою короткую жизнь
Адам часто их видел, но даже он понимал это.
Почему Ош сделал то, что сделал? Почему не убил их, как того
хотели другие орки? И потом, настораживал его глаз. Синий и
бездонный. Всякий раз под холодным взглядом этого живого сапфира
мальчику становилось не по себе.
Сначала Адам просил разрешения вернуться на поле боя и предать
тело отца земле, но Ош говорил, что это невозможно и Ургаш не
позволит им покинуть лагерь. Тогда юноша сказал, что ни он, ни
Локвуд больше не будут отвечать на вопросы орка. С тех пор Ош не
приходил.
Еду пленникам приносил старый слепой орк с огромными и
обвисшими, как вялые лопухи, ушами. Забавно, но чем-то он напоминал
Адаму Локвуда. Быть может, из-за возраста, а может, из-за
стариковской привычки что-то недовольно ворчать себе под нос.
– Грязные создания… – Локвуд подложил несколько щепок в
окружённое круглыми камнями кострище и попытался раздуть безнадёжно
холодные угли. – Вам лучше не выходить из пещеры, мастер Адам.
Снаружи небезопасно.
Наблюдая за безуспешными попытками воскресить угасшее пламя,
Адам запустил руку в карман своего походного плаща и извлёк оттуда
кресало с кусочком кремня. Изящная стальная поделка в виде плоской
головы быка. Он протянул её Локвуду.
Старик взял из его рук огниво и, отщипнув от старой шкуры клочок
меха, быстро вдохнул в костёр новую жизнь. Огонь не только согревал
тело. Как только на грубых каменных стенах заиграли оранжевые
всполохи, в пещере сразу стало не так уныло.
Вернув огниво, Локвуд пристально посмотрел на ученика. Адам
догадывался, о чём думает наставник. Огниво подарил ему отец. Он
сделал его своими руками в небольшой дворовой кузнице. Несмотря на
титул виконта, Юстас Олдри никогда не чурался работы. Он всегда был
смелым, добрым и открытым человеком, которого любили подданные.
«А теперь его больше нет», – с горечью подумал Адам, но не
позволил печали вырваться наружу. Он должен быть сильным, ведь
теперь он – глава семьи, правитель удела. Снова и снова он повторял
себе это, сдерживая боль внутри, заглушая её усилием воли. Она ещё
даст о себе знать, но это потом, когда никто не будет его
видеть.