Заметив с какой-то мрачной радостью, что орк, задушенный
вожаком, оказался Пластуном, Ош помог Ушану подняться. Действо это
сопровождалось непередаваемым ворчаньем слепого старика. Когда они
с Зорой вернули его в жилище вождя, внутри их ожидала неожиданная
картина. На полу лицом вниз лежал Ургаш. Над ним могильным вороном
склонилась тёмная фигура Локвуда.
– Что ты с ним сделал? – закричала Зора, схватив ключника за
ворот балахона.
Ошарашенный старик только вскинул руки, демонстрируя пустые
ладони.
– Ничего… Он просто спит. Я не знаю. Он вошёл сюда, грохнулся на
пол и уснул.
Словно в оправдание старика, комнату сотряс громоподобный храп
Ургаша.
Следом за орками внутрь вошёл Адам. Бледный и растерянный, он
был похож на привидение. Отцовский меч покоился в ножнах на
поясе.
– Молодой господин! – воскликнул Локвуд, оттолкнув Зору с
неожиданной для его лет силой. – Что случилось?
Ключник схватил юношу за плечи, вглядываясь в его опустевшие
глаза.
– Он кинулся на меня… – бормотал Адам. – Он бы убил меня, я
знаю. Я просто защищался…
– Я отведу их обратно, – бросил Ош Зоре. – Присмотришь здесь за
всем?
– Убирайся, – ответила она, сидя рядом с Ургашем.
По дороге обратно Ош понял, что случилось с юношей.
До этого дня Адам Олдри никогда не убивал.
* * *
Вскоре суматоха улеглась. Мертвецов утащили в лес на съедение
диким зверям. Конечно, была и другая возможность их использования,
но пока что орки не настолько отчаялись, чтобы прибегать к подобным
мерам. В скальный лагерь вернулась прежняя относительно спокойная
жизнь. С каждым днём зима крепчала и, словно ей наперекор, крепчал
Ургаш.
Только теперь Ош понял, почему вожак, обуздав свою ярость, не
расправился с бунтовщиками. Недостаток пяти убитых охотников уже
начинал сказываться на способности банды прокормить себя в это
жестокое холодное время.
Когда другие уже поговаривали о набеге на соседнее поселение
людей, Ош старался всё своё свободное время проводить с пленниками.
В знак доброй воли он оставил Адаму его меч. Локвуд же теперь
пользовался покровительством Ургаша. Никто в лагере не смел тронуть
его, как и старика Ушана.
Тяжёлые происшествия и совместные невзгоды неизбежно сближают
своих невольных участников. Так, даже старый сварливый ключник стал
относиться к оркам с большей терпимостью. От него Ош узнал о
королевской присяге. Древний обычай, по которому любой мог
поклясться в верности Серому престолу, вступив в королевскую
гвардию. Если монарх одобрял претендента, все его прегрешения
прощались в пользу будущей славной службы на благо государства.