—
Ты голоден? — спросила милая. — Я голодна. Хочешь крысу? Смотри, у
меня есть зубы: ы-ы-ы! — она показала острые, частые зубы, — а
раньше-то и не было! Знаешь, как мы жуем? С камнями
перекатываем.
Длинным прыжком она выпрыгнула из кладовки,
чтоб вернуться с радостным видом добытчицы и дохлой крысой во
рту.
—
Мы не будем есть крыс, — строго ответил я. — Выплюнь. И тащи меня
на пищеблок.
—
Как скажешь, мой господин! — легко согласилась милая. — Как тебя
зовут в твоей семье?
—
Николай…
—
Слишком длинно, будешь Нико.
Она подлезла мне под руку, ловкая и сильная,
хоть и мелкая — едва до плеча макушкой доставала, заставила
подняться и помогла сделать первые шаги. При ходьбе упиралась на
хвост.
Она оказалась на редкость разумной животиной,
тонко чувствующей эмоции и интонации. Мы и полдороги на пищеблок не
прошли, как я понял, что по уши влюбился, по мои волосатые,
покрытые густой и жёсткой шерстью уши.
Вояка-тёзка сухо попрощался и
отбыл куда-то в сторону старой вырубки, про координаты базы Шульгу
не уведомили, но что из лагеря забрали — земной поклон. Второй,
майор и Павлик, остался с Алексеем — просвещать и посвящать в дело.
Оба через нулевую точку отправились «в мир», а «в миру», по
Лёхиному же настоянию, первым делом — в баньку. Парились долго, со
знанием дела, потом перебрались в номер.
— Да ну нафиг, — сказал
Шульга. — Я на это не подписываюсь.
По экрану наручного компа у
Павлика скакал натуральный вурдалак, каким его рисуют в комиксах и
фильмах, с человеко-звериным телом, с одной небольшой разницей:
вместо волчьей башки носила тварь башку мозгоеда, с длинным, в
шрамах, носом, и кожаными отростками вдоль ушей.
Вурдалак был словно в истерике
и совершенном неадеквате — всё подряд громил и жрал, и вряд ли
что-то понимал.
— Это и есть ваш внештатный
сотрудник? — уточнил Шульга. — Так сами и ловите!
— Сноровки нет живьём, — майор
развёл мускулистыми руками.
Торс у него был идеально
накачан, а пресс покрыт тренированными кубиками. Шульга презирал
мышцы из зала. Сам-то был худым и жилистым от природы, от охоты, от
ебашки.
— Убить мы можем, но
захватить? Вот ты, Петрович, и поможешь.
— Что с ним стало? — спросил
Шульга.
Майор промолчал.
— Нет, Павлуша, так дело не
пойдёт, — змеясь недоброй усмешкой, произнёс Алексей. — Я ж у вас
тут золотой пизды колпак. Либо ты мне всё как попу на исповеди
выложишь, либо сами это хуемырло ловите.