— Да уж, — засмеялся я, — дурацкая была бы ситуация. А потом
что?
— Потом она оттащила меня в парикмахерскую. Я уже так устала,
что даже не сопротивлялась почти. Постригли норм, мне даже
понравилось. А вот маме, по-моему, нет — она всё время какие-то
планетянские причёски в каталоге показывала, но я сказала, чтобы
подровняли то, что есть. Вышло примерно посередине, терпимо. Да и
отросло потом быстро. А потом вы поругались.
— С чего вдруг?
— Она сказала, этак по-хозяйски, что заплатит за одежду и
стрижку, но ты упёрся и заплатил сам. Оказалось, что это чумовая
какая-то сумма, я вообще представить себе не могла, что какие-то
тряпочки могут столько стоить! Да их все вместе сшить — на один
комбез не наберётся! Я тогда возмутилась, типа, ну их в задницу за
такие-то деньги, но ты всё равно их купил. Потому что мама сказала,
что повезёт меня знакомиться с бабушкой и дедушкой, и я должна
прилично выглядеть.
— И что дальше?
— Я впала в дикую панику! Решила, что они меня потом не отпустят
обратно к тебе, и мне придётся всегда жить на этой сраной Земле с
их сраной погодой, сраными планетянами и сраным всем. Так ей и
заявила! Ты меня вроде как пытался отговорить, но я же видела, что
тебе тоже эта идея не нравится, и упёрлась ещё сильнее, до
истерики. Тогда ты руками развёл и сказал что-то типа: «Может,
попозже, когда она успокоится». Но мы даже в гостиницу не пошли, а
вернулись в космопорт и лифтанулись на «Солус», так я испугалась.
Мне бабушка с дедушкой тогда представлялись какими-то древними
чудовищами, которые схватят меня, запрут и будут пить мою молодую
кровь, чтобы не стареть. А тебя, наверное, убьют, чтобы ты им не
мешал. Так что мы переночевали на орбите, а на следующий день
улетели обратно на «Форсети» и ушли в разведрейс. Только тогда я
успокоилась, там-то меня никакие планетяне не достанут!
— И что, на этом всё и кончилось?
— Не-а. Мы с мамой успели обменяться инфоконтактами, и она мне с
тех пор писала напрямую, не через тебя. Часто писала, много,
длинные письма, я их получала прям пачками, когда на базу
возвращались.
— И о чём писала?
— Ну, если честно, в основном о том, какая она ни в чём не
виноватая, и какой ты мудак, сломавший ей жизнь и ломающий мне.
— Вот чёрт…
— Знаешь, ведь ты никогда не говорил про неё плохо, а она про
тебя — да. Я думала, что ты, наверное, и правда в чём-то перед ней
виноват. Ну, раз она тебя бросила.