Френн сглотнул, тихонько выматерился, взял за горлышко
бутылку самогона и одним махом осушил добрую четверть. Резко втянул
в себя воздух, опустил плечи и… просто кивнул.
«Я пытаюсь, Мерлин Первый. Я пытаюсь. Но это не так
просто»
«Я знаю. И не тороплю. Скажу лишь одно: мне приятно
работать с вами. У меня в Квадриптихе вы бы точно не полы
подметали»
«Сочту за комплимент»
«Артур, – Фигаро вышел на связь с Артуром-Медичи по
приватному каналу, – вы с Френном аккуратнее, пожалуйста.
Он…»
«Я знаю, каков он на самом деле. Да, я жёсток, знаю. Бываю
мудаковат. Но у твоего друга-инквизитора огромный потенциал. И
очень-очень грустная душа. Ну ничего, мы его развеселим… А вы… Вот,
ловите»
В сознание следователя влетело нечто вроде лёгкой белой
искры, покружило вокруг черепушки и зависло в центре мозга, сияя,
словно маленькая звезда. Фигаро задохнулся от удивления и
недоверия: Белый Конверт. Фрагмент воспоминаний самого Мерлина
Первого.
Это не было сложным колдовством: Артур как бы извлекал из
своей памяти краткий эпизод, запаковывая его в заклятье и отправляя
адресату. Быстрый способ передачи информации, один из видов
телепатии. Нюанс был в том, что память невозможно в полной мере
разбить на отдельные куски, и из этой точки Фигаро мог попасть в
любую другу зону воспоминаний Артура-Зигфрида Медичи. Он мог узнать
о нём всё, что угодно.
Конечно, он не стал этого делать. Следователь просто
коснулся Белого Конверта и скользнул вдоль выделенной Артуром
линии. И, проваливаясь в воспоминания старого колдуна, Фигаро
понял, что Артур знал, что следователь не тронет то, что лежало вне
этого своеобразного письма. Знал это, полностью доверяя своему
протеже, фактически вверяя тому свою память, а ни это ли можно
назвать дружбой? И если не это, то что тогда?
***
Восемь точек холодного синего огня – всё, что осталось от
пространства в привычном его понимании; восемь звёзд, в которые
превратились углы комнаты Мерлина. Сигил на полу исчез, куда-то
пропало вообще всё: пол, потолок, камин, книжные полки, окна с
видом в сад. Только стол остался; длинный белый стол, похожий на
замершую часовую стрелку. На одном конце стола сидел Артур-Зигфрид
Медичи, нервно ероша свою густую шевелюру и постукивая кончиком
пальца по бумагам, валявшимся перед ним: расчёты, наброски
заклятий, сводные формулы, и, наконец, итоговая форма заклинания.
Время от времени откуда-то из тёмной пустоты прилетал порыв ветра,
холодя лоб колдуна и дёргая за рыжие локоны пламя свечей на столе.
Тридцать шесть свечей, жёсткий стул с высокой спинкой,
потрескивание пламени и тишина.