— Я все для тебя делаю, забочусь о тебе, о твоем будущем… — продолжила вопить кучерявая.
Пока она распалялась о своих заслугах, Эмили подвигала челюстью. Вроде не сломано, но рука у этой дамы была тяжелая.
— … мы с твоим отцом… — бушевала тетка, когда Эмили наконец подняла на нее взгляд.
И резко ухватила кучерявую за локоть. Сжала специально со всей силы, чтобы та взвизгнула и притушила свой голосок.
— А теперь меня слушай, — процедила Эмили.
Чтобы ей кто-нибудь пощечины давал?.. Да кроме родителей вообще никому не позволено было ее трогать! Эмили помнила, как мать отхлестала сумкой незнакомую тетку в магазине за то, что та наорала на нее, тогда еще совсем маленькую. И Эмили вполне могла стерпеть шлепки и подзатыльники от матери или отца, от сестры, в конце концов. Но никак не от посторонней бабы.
Кучерявая выпучила свои глаза, застыв в непонимании. Эмили потащила ее к дверям. Та от неожиданности не сильно и сопротивлялась, только бежала, как пудель на поводке.
— Еще раз сюда войдешь без стука, — Эмили вытолкнула ее в коридор, где возле стены, опустив голову, стояла Лора, — получишь в довесок пинок под зад.
Лора быстро прошмыгнула обратно к ней в комнату, все так же не поднимая взгляда.
— Ты душевнобольная! — выдохнула кучерявая, дикими глазами глядя на Эмили.
— На себя в зеркало посмотри, — с этими словами Эмили захлопнула двери.
Щека все еще горела, зато адреналин буквально плавил вены. Ну, уж теперь-то она точно должна была проснуться.
Но снова никакого пробуждения. Лора протянула ей лед, завернутый в платок.
— И часто она… так? — Эмили приложила к щеке холодную ткань.
— Вы сами знаете, — уклончиво ответила Лора.
— У меня легкая амнезия, — брякнула Эмили.
— Что? — озадаченно хлопнула глазами Лора.
Эмили вздохнула. Вода от растаявшего льда уже потекла по коже на шею и грудь, приятно охлаждая. Виноватой себя Эмили не считала: кучерявая сама нарвалась. Брэдли всегда говорил, что таких бешеных нужно сразу ставить на место, иначе их недуг грозил перейти в хроническую форму.
— Не помню некоторые детали, — попыталась объяснить она свое незнание. — Может, жара виновата?
Эмили вновь подошла к окну. Там ее отец и мачеха беседовали, плотно прижавшись друг к другу. Она, наверное, уже жаловалась ему. Морган раскачивал Маргарет на качелях. Пара казалась искренне влюбленной.