— Порву, как Тузик грелку! — Шпала рванул на меня, но Лева его
остановил.
— Слышь, если мы его сейчас побьем, то никто не увидит, и
Маратик останется не при делах. Давай вечером, как и хотели.
Шпала скинул руку Левы с плеча и нехотя кинул на меня ещё один
взгляд.
— Ты точно не зассышь?
— До вечера, — хмыкнул я, отшвырнул камень, развернулся и пошел
в корпус. План поспать не отменялся.
Лева сгреб сушащиеся на подоконнике спички, сунул в заначку под
подоконник. Вместе с другом побежал догонять других боксеров.
Мне снился огромный плюшевый медведь с пятью кольцами на поясе,
взмывающий в небеса над Лужниками — самым крупным стадионом страны.
Стоя на олимпийском пьедестале, я подпевал Лещенко.
Понятно, что к моменту, когда в воздух запускали мишку, турнир
боксеров давно закончился, и более того, команда уже знала, что
наша сборная выступила крайне неудачно. Но сон на то и сон — тут
все происходило не так как было. Вернее — будет в недалеком
будущем.
Мишка, держа в лапах ниточки воздушных шариков, взлетал над
многотысячным стадионом, а ко мне подходила симпатичная девчонка,
державшая в руках золотую медаль. Настоящую… А стадион пел:
— До свидания, наш ласковый Миша…
— Миш, а Миш, ну как ты себя чувствуешь?
Сон неожиданно оборвался. Ангельский голосок раздался над моим
ухом. Зинка? Жена, в смысле, всплыло предположение на задворках
сознания…, но наваждение как рукой сняло вместе со словами,
сказанными грубым мужским голосом:
— Да пусть пацан поспит еще!
Даже немного обидно стало, что и во сне мне так и не надели
золотую медаль. Но реальность — она такая, накрыла меня с головой в
тот же миг. Вспомнилось, что ни на какой я не Олимпиаде, а в теле
мелкого пионера, в спортивном лагере.
Я поморгал и увидел перед собой Романа Альбертовича и нашу
медичку. Алла заботливо склонилась надо мной и положила руку на лоб
чуть ниже от бинтов, может, температуру решила проверить? Тренер
стоял рядом с кроватью, скрестив руки на груди, и наблюдал за мной
с некоторой тревогой в глазах.
— Здрасьте, — я широко улыбнулся, давая понять, что уже не
сплю.
Врач и тренер переглянулись. Было видно, что, несмотря на
строгий взгляд, Роман Альбертович беспокоился за меня. И явно
почувствовал облегчение, когда я заговорил. Возможно, тренер
сомневался, не зря ли вообще допустил меня до тренировки. Тут ведь
дело такое — тонкое, случись что со мной, и отвечать ему, как
ответственному лицу.