— Как от него отделаться? — задала единственный вопрос, который меня волновал на данный момент.
— Ходи со мной, так тебе точно ничего не грозит, — молодой человек самоуверенно усмехнулся.
— Что? И Катюша тоже? — Диана гневно сверкнула глазами.
На протяжении нескольких секунд эти двое вели немой диалог. Мне даже как-то неуютно стало, почувствовала себя третьей лишней.
— Ребят, я, конечно, всё понимаю, — вклинилась в их молчаливую беседу, — но мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
— Катя и Саня встречались какое-то время. Её турнули из нашей компании, но она всё равно находит способы пробраться на тусовки. Есть ощущение, что у нас крот.
Я согласно кивнула. Если ситуация принимала такие обороты, то мне вообще стоило держаться ото всех подальше.
Двинутые здесь ребятки.
Телефон в сумочке снова завибрировал, заставив меня остановиться. Я попросила ребят подождать меня и уединилась в тихом углу. Уверенность в том, что звонила сестра, крепла с каждой секундой, как и мой гнев. Эмоции слишком долго были под замком, так что я была намерена высказать мелкой нахалке всё, что я о ней думала.
Какого же было моё удивление, когда на экране высветилось: «папа».
— Алло? — прошептала в трубку.
— Доченька, я хотел попросить у тебя прощения, — родитель искренне раскаивался, это было слышно. — Я проверил то, что ты сказала, и теперь не знаю, где ещё мне врали. Прости меня, милая. Приезжай домой. Поговорим.
Сердце сжалось от сковавшей его боли. Умом я понимала, что нужно простить его, но душа была яро против. Всю свою жизнь я терпела унизительное клеймо лгуньи, а вчера прозвучали решающие слова. Родители не отказываются даже от алкоголиков и убийц, а мой отец…
— Ты знаешь, сколько лет я ждала этих слов? — мой голос звучал ровно и спокойно. — Ещё вчера я бы приняла их. Но ты сам сказал, что дочери у тебя больше нет. Ты ведь уже давно принял это решение, раз вынес завещание, верно?
Ответом мне послужило молчание.
— Видишь? Ты даже не отрицаешь, — произнесла я с горечью. — Мне не нужны твои извинения. Я благодарна вам за жизнь, и кров над головой, но не более. Не звоните мне больше.
Папа попытался сказать что-то ещё, но я нажала на красную кнопку, даже не вслушиваясь в его лепет. Если бы он сказал, что жестокая фраза была брошена в гневе, я бы поняла. Но он промолчал.