— Не переживай, Эльена, я очень довольна. Но посмотрела бы что-нибудь ещё. Даже интересно, какие масла у вас в арсенале.
Решила лишний раз не дурить, пока не разведаю обстановку. К тому же, мне следовало получше познакомиться как со служанками, так и с устройством этого мира. Я отказывалась верить в то, что не существует никакой лазейки.
С одной стороны, мне некуда было возвращаться. Дома меня ждали только учёба и ипотека. С другой, меня совершенно не устраивал навязанный брак и отсутствие какого-либо выбора.
За своими раздумьями не заметила, что девушки остались в ванной, чтобы помочь мне помыть голову. Я попробовала отказаться, да только Эльена одним только взглядом дала понять, что делать этого не стоит.
Это что же получается? Отстранить от меня девушек не могут, а наказать — пожалуйста?! Ещё один пунктик в списке того, с чем мне предстоит разобраться.
После ванны меня принялись укладывать и одевать по всем канонам этого мира. Возможно, я бы залюбовалась обилием красивых тканей и платьев в стиле принцесс прошлого, если бы мои рёбра не стянули корсетом.
— Отпустите! — прохрипела я. — Уберите эту гадость!
— Но как же без корсета, госпожа? — хрупкая блондинка подняла на меня испуганные глаза.
Их что, бьют? Чего так трястись каждый раз?
— Если без него совсем никак, то хотя бы не затягивайте так туго! Мне ещё дороги мои кости и внутренние органы! А корсет убрать реально никак?
— Вы что, Надежда Владиславовна?! — главная камеристка всплеснула руками. — Это же позор! Это… Это как без исподнего в люди выйти.
Щёки девушек покрылись румянцем, и служанки стыдливо опустили взгляды, а я, не удержавшись, хихикнула. Наверное, не стоит им рассказывать, как на Земле многие ходят. Иначе я спровоцирую обмороки.
Спустя часа полтора я всё-таки была готова. Мне удалось отвоевать возможность нормально дышать и не ходить со стянутыми волосами. Ненавидела тугие причёски ещё со школьных времён. Мама всё мечтала сделать из меня идеал во всех смыслах, только не учитывала, что головную боль из-за тугих причёсок у меня появлялась головная боль.
Две пряди, скреплённые на затылке, придавали моему образу нежности. Даже платье было мягкого сиреневого оттенка, что делало из меня настоящую куколку. Только вся эта воздушность была обманчива, моя внутренняя медуза горгона уже готовилась превратить в камень любого, кто посмеет посягнуть на её территорию.