- Мне тогда пришлось основательно
попотеть, приводя в чувство уцелевших, - продолжает Феррон. - Из
без малого двадцати тысяч жителей в живых осталась лишь сотня. Да и
тех демон не удостоил своим «божественным» вниманием, оставил у
распутья. Обезумевшие люди рвались последовать за своими
собратьями, но не могли ослушаться последний приказ хозяина -
выжить, чтобы нести в мир семена отчаяния и озлобленности.
Я содрогаюсь. Учитель намеренно
приглушает видения, размывает самые жуткие детали, оберегая мой
разум. И я благодарен ему за это. То, что довелось увидеть мне
самому во время схватки с Вастаем - лишь бледная тень кошмаров,
которые пережил Феррон.
- После этого я ещё долго блуждал по
следу, - вздыхает призрак. - Он то и дело ускользал, распадался на
части. Аура, на которую я ориентировался, постоянно менялась.
Словно сам демон издевался надо мной, заметая следы. В следующий
раз мне довелось столкнуться с его делами в крохотной деревушке.
Местный дурачок надругался над несколькими юными девушками, а потом
разорвал их на куски. Он и сам, верно, был не прочь совершить
подобное. Но в его теле я учуял отголоски всё той же мерзкой
сущности. Разум твердил, что это очередной отдельный случай, никак
не связанный с предыдущим. Но интуиция буквально вопила - я иду по
следу одного и того же мерзкого исчадия.
- И что же им двигало? - не
удерживаюсь я от вопроса.
- О, поверь, я много раз задавался
тем же вопросом, - мрачно усмехается наставник. - И, в конце
концов, пришёл к страшному выводу. Им двигало лишь желание…
повеселиться. Ему просто нравилось сеять вокруг хаос, боль и
смерть. Наш мир был для него гигантской песочницей, люди -
игрушками, которые он волен ломать, когда заблагорассудится.
Знаешь, как иногда маленькие дети резвятся с куклами или
деревянными солдатиками? Поиграют и выбросят, либо сломают в
приступе злости. Вот и ему нравилось заставлять бедолаг плясать под
свою дудку, а потом отрывать им головы.
Феррон продолжает демонстрировать мне
картины прошлого, по-прежнему оберегая от полного погружения в
пучину своих мрачных воспоминаний. Впрочем, даже приглушённых
образов более чем достаточно, чтобы ощутить весь ужас творящегося.
Боль, разрушения, смерть - безумие и вседозволенность, облечённые в
плоть.
Передо мной предстают искорёженные
тела, сваленные грудой под отвесным утёсом. Переломанные руки и
ноги застыли в немыслимых положениях, вывернутые суставы
неестественно выпирают сквозь разорванную плоть. Один за другим в
кошмарную кучу падают всё новые трупы. Люди, точно
загипнотизированные, шагают к обрыву и, кланяясь невидимому идолу,
бросаются вниз. Добровольная смерть во имя высшего блага - только
вот это благо есть не более чем морок, грамотно внушённый
Кукловодом.