Теор глубоко
вздохнул. Применил несколько плетений, вытаскивая все подробности и
всех участников прошлых историй – и принялся излагать.
Моро по ходу его
речи помечал что-то на доске для записей, водя артефактным
стилусом. Менталист не смог сдержать усмешки: когда-то и он делал
так же…
Рассказ не занял
много времени – большую часть Моро и так знал, а фамилии фигурантов
всех дел Теор, благодаря плетениям памяти, перечислял без запинки.
С каждой лицо Моро становилось все грустнее и грустнее, а когда
список одних только отстраненных или осужденных по делу о
пособничестве личу превысил тридцать человек, Хамелеон натурально
взвыл.
– И ты еще
считаешь, что сюда приложили руку кантонцы? Да тут десяток
известных изборских фамилий!
– А ты думаешь –
почему я позвал тебя на ту практику в Измененный Лес? Да еще и
заставил проверять всех четверых на действия в непонятной
ситуации?
– Позвал потому
что обрадовался совпадающим отпускам? – легкомысленно отозвался
Хамелеон. – Ладно, я уже понял масштаб проблемы. Давай попробуем
зайти с другой стороны: все эти господа и дамы пять лет сидели
тихо...
– Я о том и
говорю. Потому Кантон…
– Лишь одна из
вероятных нитей. И я еще раз спрошу: как ты думаешь, почему сейчас?
Будь это акцией устрашения, то стоило проводить ее во время
учебного года, когда вокруг будут все студенты и преподаватели, а
не только те, кто не успел разъехаться по домам или на практику.
И…
Теор поднял руку,
останавливая приятеля. Он только сейчас сообразил довольно
очевидную вещь: официально практика-то уже началась. То есть были
те, кто еще оставался в университете по каким-то причинам, но
большая часть студентов уже уехала. Уехать должна была и Альба,
проходи она практику в любом другом месте кроме КМШ.
– Ты узнавал у
карги, когда пришло письмо? – поинтересовался менталист.
– Ага. Чего она у
вас, кстати, вечно недовольная? Еле выудил что хотел. Сегодня и
пришло, но, как выразилась эта беловолосая: «Буду я еще ждать, пока
эта уедет отсюда, а потом вернется и начнется: а почему не
известили, а у меня все сроки ответы прошли? Или вообще – оставит
тут какие-нибудь протухшие яйца или бермудову соль, а я –
отмывай!».
Теор подумал, что
по поводу соли надо поговорить с Вагнером. Определено надо. Но
потом. А сейчас важнее выяснить, н