– Какая дикость. Как Вам повезло, Гордей попасть в число избранных.
– Просто невероятная удача. За мгновение до смерти успели вытащить, – тут я не врал.
– Желаю вам обрести здесь всё, чего Вы были лишены на Земле, – Лиза погладила мою руку, как милого щеночка.
– А я желаю Вам обрести всё, чего Вы лишены здесь, но имели бы на Земле, – это было ехидство, которое поставило прекрасную Елизавету в тупик.
Я выскочил из лифта, не дождавшись, когда она начнет реагировать и помчался торопливым шагом, следуя по яркой полосе, как по нити Ариадны. Спустился по лестнице с низкой гравитацией, перепрыгивая через несколько ступенек, пугая местных. Для чего тогда надо было создавать ее, если не для этого?
Линия подвела меня к дверям. Я замер в нерешительности, не зная, что делать. Стучать, открывать самому или ждать, когда пригласят. Подумав, решил взять подсказку.
– Тамара Львовна, Вы здесь?
– Я слушаю Вас, Гордей, – ответила она, будто стояла за спиной.
Я инстинктивно обернулся.
– Мне уже можно войти?
– Еще нет. Видите, в нижнем углу вашего зрения идет обратный отсчет?
– Ага, вижу, – мне пришлось взять себя рукой за подбородок, чтобы голова не двигалась вслед за глазами.
– Как только он остановится, вы услышите приглашение, и дверь откроется.
– Спаси…
Я не успел договорить, меня перебил возникший в голове мужской голос.
– Доброе утро, Гордей. Рады Вас видеть. Проходите и следуйте за красным маркером.
– Слушаюсь и повинуюсь, – ответил я.
Маркер повел меня тесными и ярко освещенными коридорами и остановился у одной из одинаковых дверей. Она в тот же момент, когда я замер у нее, открылась. Меня ждал пожилой мужчина, похожий на актера после процедуры омолаживания. Стройный, подтянутый, как из рекламы спортивного питания. Его социальный рейтинг превышал значение в три тысячи баллов. Его звали Джонто.
– Еще раз, доброе утро, Гордей. Рад Вас видеть. Читал историю Вашего появления на станции. Впечатлен и потрясен одновременно. Зачитывался, словно романом. Землянин и девушка из космоса. Они сошлись волна и камень, стихи и проза, лед и пламень. Потрясающая история, достойная драматической постановки.
– Спасибо. Вижу, стихи Пушкина и тут ценят.
– Разумеется. Замечательный поэт, жаль, как кандидат, не подходил под требования.
– Он бы тут умер от тоски и застрелился бы сам.