— А… это. Хм, нет. Ничего такого. Просто не пообедала.
И не завтракала точнее, но Крутому об этом знать не обязательно. Вот надо было мне на те столы их крытые с вкусностями смотреть. Аж дурно теперь.
Едва стою на ногах, слабость что-то ужасная и Савелий Романович что-то не очень хорошо смотрит на меня.
Сцепил зубы, свел брови, отчего у него на лбу морщины появились. Невольно улавливаю запах его парфюма…или это одеколон? Не разбираюсь, но от этого запаха еще сильнее кружится голова. И так хочется понять, что это за запах. Я такого ни разу в жизни не слышала.
Чувствую, что я сдаю, он слишком сильный. Для меня. Лично.
Рядом с Крутым я выкручена до предела, на максимумах просто, потому что у него очень мощная энергетика и мне физически сложно быть с ним рядом, и хоть как-то держать удар.
— Все нормально у меня, и еще: я особь женского пола. Я тоже женщина. Так, чтоб вы знали.
Гордо задираю подбородок, а Савелий Романович молчит. Хоть бы не пристрелил. Мама.
Вижу, как у Крутого заиграли желваки на скулах и он прищурился, посмотрел на меня с ног до головы.Нет, доверием тут и не пахнет. Смотрит, как на щенка с улицы. Никакого сожаления тоже нет. Ему об этом неизвестно.
— Долг за тобой, и ты будешь его отрабатывать. Сбежишь — я найду тебя, и поедешь в путешествие на окружную. Приступай и запомни одно правило, девочка: проявляй уважение к старшим. Всегда.
Мои умозаключения про женщину, похоже, ему до лампочки, и как назло, меня пошатывает в этот момент, все плывет перед глазами.
Я сильно перенервничала и на голодный желудок не рассчитала свои силы, от страха меня повело.
— Твою ж мать!
— Эй, вы что?
Чувствую, как меня взяли под руку, повели как овечку на убой. Крутой чуть ли не за шкирку вытаскивает меня из вип комнаты, тогда как я иду, едва переставляя ноги.
Как пьяная почему-то стала. Он точно вампир, высосал из меня все соки. Голова кружится, куда я попала, мама…
— Я пойду.
— Стоять!
Гаркнул как бойцовский пес, я тут же заткнулась, притихла, помирать так с честью, но нет. Над ухом слышу громкий басистый голос Савелия Романовича на весь зал:
— Вера — покорми ее чем-то! Быстро!
Хотя бы “ее” уже, а не “это” — прогресс.
Савелий Романович усаживает меня за один из столиков и уходит. После него остается тот самый шлейф из смеси парфюма и дорогих сигарет, а я хватаю воздух сухими губами понимая, что влезла в очень опасную игру, правил которой на самом деле не знаю.