– Сиятельный! – воскликнул У Пак с обидой.
– Что? Ну, давай говорение! Чем оборудованы воины?
– Хорошо… оборудованы, – У Пак повторил неправильно слово,
опасаясь, что иначе поправит главнокомандующего. – Копья-чидо и
трезубцы-дангпачан, есть и воины с мечами-хвандо… Есть луки…
– Сколько? – нетерпеливо оборвал его старый Ли. – Жажду знать,
сколько воинов будут палить с дальнего боя, а сколько пойдут в
ближний бой?
Командир корпуса молча смотрел в пол.
– Ближним требованный доспех, – продолжал наседать Чжонму. – Все
ли воины их имеют?
– Но, сиятельный! Ведь свеженабранные крестьяне сражаются лишь в
выданных им дурумаги! Тебе ли это не знать!
Старик решительно кивнул, хотя, Гванук был уверен, что тот этого
не знал! То есть, не помнил.
– Именно! Вот и поведай мне, У Пак, сколько у тебя бездоспешных?
И можно ли таких посылать на врага? Или есть кем прикрыть? С
доспехами и щитами.
У Пак подавленно молчал. Главнокомандующий обвел взглядом
притихших сановников.
– Ценю глазами, что каждый вы носит отличный доспех к телу.
Подумалось, что и головы вы тоже защищаете. Это верно. Жизни
командиров в бою – высокая ценность. Но жизнь воинов первых рядов
также важны. К чему экономия одоспешенности, если платеж
жизненностью? Дороже выйдет.
И снова тишина.
– Следующий!
Второй командир Средней армии Ли Сунму объявил, что командует
тремя тысячами, но сразу покаялся, что пока не владеет точными
цифрами о вооружении…
– А три тысячи – точно? – продолжил давить
главнокомандующий.
Сунму мялся, отмалчивался и, наконец, выдавил, опустив
голову:
– Должно быть, сиятельный.
– Кем должно? – вопрос был странный, но все поняли: кто же
обеспечит Ли Сунму эти ровные три тысячи? Праотец Тангун? Премудрый
Будда?
Третий командир Средней армии Хван Сан упорствовал, что в его
корпусе тысяча воинов; и все они на месте, никто не болен, а каждый
воин прекрасно вооружен. Уверенность невероятная… но корпус Хвана
собрали из столичных отрядов… может быть, он и прав.
Покончив мучить своих подчиненных, Ли Чжомун повернулся к Правой
армии. Командующий Ли Чжисил глубоко вдохнул, дабы заговорить, но
тут вперед распростерся его подчиненный:
– Прошу простить мою наглость сиятельные вельможи! Дозвольте
вести речь вперед моего господина.
Чжисил нахмурился, а вот старый генерал вздел бровь и
кивнул.