— Вот и иди в свой магазин. Иди куда хочешь! — разошелся Давид. — Обе идите. Убирайтесь отсюда, — бросил он мне и тут же рявкнул на Варю: — Заткнись, мелкая! Заткнись!
— Прекрати, — попросила я. — Прекрати орать на дочь.
— Я больше не буду орать и вас терпеть не буду. Собирай манатки и вали отсюда куда хочешь.
Я замерла, не веря своим ушам.
— Ты в своем уме? — наконец спросила я.
— В своем. Давай, собирай вещи и уходите. Мне вы больше не нужны здесь. Устал, как собака, от этой семейной жизни, чтоб ее!
Со злости он долбанул кулаком по стене, и я от испуга дернулась. Давид явно был не в себе. Он и раньше нервничал, когда мы вздорили, и мог сказать что-то резкое, но сейчас переходил все границы.
— Ты же несерьезно? — пробормотала я растерянно.
— Еще как серьезно, — скривился он. — Меня уже тошнит от тебя, твоей дочки, ваших памперсов и пеленок.
Я ушам своим не верила и с изумлением смотрела на мужа.
— Чё ты уставилась на меня, Саша? Тупая, что ли? Я сказал — все. Все кончено. Уходите.
— Но… но куда мы пойдем?
— Я без понятия. Куда хотите, туда и идите, — пожал он плечами.
— Ты же знаешь, что нам некуда…
— А мне плевать. Это моя квартира, и я не хочу вас здесь больше видеть, поняла?
— Ты не имеешь права, Давид, — пролепетала я, совершенно растерявшись.
— Всё я имею. Мы с тобой официально не женаты. Прописаны вы в доме твоих родителей. Вот и идите по месту прописки.
— Но Варя — твоя дочь. Ты выгонишь на улицу собственную дочь?
— Почему на улицу? У тебя есть жилье, — усмехнулся он.
— Ты прекрасно знаешь, что там нельзя жить, дом старый. Тем более с восьмимесячным ребенком.
— А мне посрать. Здесь вы мне тоже не нужны. Все, разговор окончен. — Он развернулся и пошел в большую комнату, бросив на ходу: — Еще неизвестно, моя ли это дочь, вообще. Фиг знает, от кого ты родила.
— Ты… — Я осеклась на полуслове.
Нет. Я больше не буду с ним говорить. Это не имело смысла. Я села на кровать, прижимая к себе плачущую дочь. Я не понимала, что делать дальше. Так. Надо взять себя в руки. Сначала успокою Варю, потом мы с ней просто посидим тут тихонечко. Глядишь, к тому времени Давид придет в себя, и мы спокойно все обсудим.
Варя на моих руках успокоилась быстро, получив заветное — мамину грудь. Не успела я ее докормить, как в комнату вошел Давид.
— Хорош рассиживать, Саша. Не уйдешь сама, я тебя за шкирку выкину. Я сказал: кончено — значит, кончено.