Блин! Что за мысли!
Надо как-то настроиться на нормальный лад, успокоиться что-ли. Вести себя подобающим образом, все же у ребенка праздник. Это у меня в бошке черт знает что!
— Дед Мороз! Дед Мороз, — дочь начинает заученно скандировать стихотворение.
Моя мама улыбается, смахивает набежавшую слезу. Смотрит на малышку и шевелит губами, читая про себя ее стишок. Чтобы подсказать если что. Динка — она такая, если что забудет — то сразу в рев.
— Ыыыыы, — малышка быстро считала мои мысли. Строчку все-таки забыла, а мама убежала выключать подгорающий пирог. У нее там всего полно на плите и в духовке!
Сегодня к нам придут родственники и мамина подруга. Новый Год будем встречать тихо и скромно, в кругу маминых ровесников и друзей. Как говорится — по-семейному. Что поделаешь, если уж так решено.
— Ну что-ты что-ты, — Дед Мороз обнимает и сажает малышку на руки, — у тебя самый лучший в мире стишок. А плакать таким красавицам нельзя ни в коем случае!
Он смотрит ей в глаза и подмигивает.
А я представляю, будто бы мне.
— Дед Мороз целый год за тобой следил, смотрел на твое поведение. И знаешь чем он недоволен?
Красавец притворно хмурит брови и надувает губы.
— И чеем? — дочка округляет серые глазки.
— Тем, что ты часто плачешь. Наверное, маму расстраиваешь своими слезками, да?
И он оборачивается на меня. Смотрит прямо и вскидывает бровь, типа ждет от меня ответа.
Волна жара обдает мое тело. Мой искрометный юмор с ногами залез ко мне в задницу. Я молчу как рыба, надеюсь, что моя мама заполнит тишину. Но из кухни слышится тихое “Да хорошо все, Лен, приходи сегодня к шести, как договаривались”.
Ясно. Мама болтает по телефону.
В воздухе повисает неловкая тишина.
Улыбаюсь красавцу и быстро-быстро киваю. Кажусь, наверное, дурочкой, но ничего другого изобразить не могу. Зачем-то открываю рот и говорю глупое:
— Да мама сама часто плачет. Мы обе с ней ревушки.
И хихикаю, поднимая плечи. От смущения потираю ладони друг об друга и тру место, где еще недавно было обручальное кольцо.
Он переводит взгляд на мои пальцы и быстро возвращает обратно. В его глазах молнией пролетает понятная мне мысль.
— Мямя чааста плааачиит, — выдает с потрохами меня ребенок.
Ей ведь всего четыре года! Откуда она знает, что я по ночам реву? Наверное, видела мои слезы, когда я не в настроении в дневное время. Но чтобы вот так выдать меня с головой!