Женщина
заботилась обо мне с того самого дня,
как я слегла. Она лучше всех знала, как
мне тяжело просыпаться каждое утро и
осознавать, что никогда не встану на
ноги. Раньше меня в этой жизни удерживала
только любовь. Большая и светлая. Харон
никогда меня не обижал, всегда заботился
и спал рядом на семейном ложе, но прошли
те времена. Одиночество все сильнее
засасывало в воронку безысходности. Я
все чаще оставалась в комнате одна,
когда к нам приезжали гости. Я чувствовала,
что он меня стыдится и не настаивала на
выходах в свет в своем инвалидном кресле.
— Не
печалься, Амели, — похлопала она меня
по плечу, подбежала к шкафу и стала
увлеченно укладывать вещи в чемоданы.
Шкатулки с драгоценностями старательно
опускала в сундук, а я уже не видела
смысла сдерживать слезы. — Господин
очень щедрый. Поместье богатое. Вам
будет там легко и просторно. Рядом озеро,
горы, морская лагуна, — мечтательно
расписывала Прия мое новое имущество.
Но что мне все это богатство, когда
сердце разбито? Да гори оно в пекле ада!
Не
осталось у меня родных. Осиротела совсем,
когда три месяца назад умерла бабушка,
которая воспитывала меня с раннего
детства. Дом забрали за долги, а на
похороны я не попала, потому что проклятая
тетка Шаэла не сказала о письме с
известием о смерти ни мне, ни мужу. Забыла
она, видите ли! Но я-то знала, что она
сделала это специально!
— Я
там умру, — произнесла я тихим голосом
и приложила ко рту промокший носовой
платок.
— Что
ты, милая, не надо так говорить, —
залюбовалась Прия моим платьем с нашивкой
из драгоценных камней. Харон дарил мне
его на годовщину свадьбы. Воспоминания
о том дивном вечере наедине с мужем
ввергли меня в лютую скорбь. — Не
волнуйся. Я все-все соберу!
Она
говорила что-то еще в утешение, а я больше
ничего не слышала. Мысленно прощалась
с домом и погибала душой. Не успевала
смахивать слезы, как они вновь накатывали,
застилая глаза.
А
потом в покои вошли прислужники и вынесли
сундуки с вещами и драгоценностями.
Прия вывезла меня в коридор и покатила
вниз по специально оборудованному под
коляску участку лестницы.
В
просторном холле я столкнулась с теткой
Шаэлой и едва не зарычала от злости. Она
стояла у выхода, скрестив руки на пышной
груди, и довольно улыбалась.
— Мой
племянник поступил мудро, а ты должна
достойно принять его решение, Амели.
Хватит слез! Больше у тебя не получится
давить на жалость! — нет, эта ядовитая
змея не могла учтиво промолчать.