Он осекся под мрачным взглядом Крыленко. Верховный главнокомандующий злобно повысил голос:
– Говорю тебе, нет в Быхове опасности. Мы послали в Быхов приказ погрузить врагов революции на поезд и отправить к новому месту ареста, но Духонин отменил приказ. Вчера генералы Корнилов, Лукомский, Деникин ушли вместе с текинским полком из Быхова.
Подвойский сказал раздраженно:
– Не телеграммы надо было посылать, а эшелоны с матросами и пушками.
«Что взять с Крыленко – он всего лишь прапорщик, – подумал Роман. – Много революционной фразеологии, а стратегического мышления – ни капли. Еще наломает дров своими политически грамотными приказами…» Он мысленно добавил матерную характеристику и сказал вслух:
– Еще не поздно послать вдогонку несколько эшелонов. Перехватить их, пока не добрались до Ростова и Новочеркасска.
Все, включая Левантова, уставились на старшего лейтенанта запаса Мамаева. Похоже, такая простая мысль не приходила им в голову. Крыленко неуверенно напомнил, что генерал Одинцов, давний сослуживец Бонч-Бруевича, отправился в Ставку на паровозе. Главковерх явно собирался сказать еще что-то, но Подвойский и Дзержинский перевели взгляды на Сталина. Видимо, ждали, какое решение примет старший по рангу, то есть член Политбюро и Совнаркома.
– Звучит разумно, – произнес наконец нарком. – Как мы знаем, сегодня утром Ставку заняли отряды военно-революционного комитета Западного фронта. Таким образом, положение в Могилеве действительно не слишком напряженное, обойдемся малыми силами. На станции Орша подключимся к телеграфу и постараемся развернуть часть эшелонов в погоню за Корниловым.
Мамаева и Левантова отправили восвояси. Подходя к тамбуру, Роман услышал, как Сталин и Подвойский распекают незадачливого главковерха.
Глава 4
Минимальное необходимое воздействие
Во время часовой стоянки в Орше личный состав получил горячую пищу. Матросы были довольны, но Роману совсем не понравились щи из вареной свинины с кислой капустой. Свинину он предпочитал жареную, в виде лангета или шашлыка. Георгий Левантов тоже морщился, как будто на Румынском фронте привык обедать в ресторане. «Подозрительный тип», – в очередной раз подумал посланец из будущего.
Снова застучали колеса, и Рома принялся терпеливо разъяснять бойцам предстоящую задачу. Он красиво говорил о революционной дисциплине, о пролетарской сознательности, о новом этапе классовой борьбы, о строительстве великой державы на основе справедливости. В какой-то момент его даже начали слушать, и компания в дальнем углу вагона прервала карточную игру. Ободренный малым успехом, Роман призвал моряков и красногвардейцев не поддаваться на провокации, не устраивать самосуда и по возможности пресекать любые попытки мародерства и насилия.