Голотов слушал меня молча. По снобски поджав губы. Вижу, что ни
что из этого его не удивило. Обо всём этом он уже прекрасно знал и
так.
— А по поводу того, что мы устроили, — я пожал плечами. — В
канцелярии есть копия моей претензии и требование сатисфакции. Он
сам выбрал свою судьбу, когда решил напасть на меня. Так что я был
в своём праве.
— И? — полюбопытствовал Голотов.
— И? — тупо переспросил я.
— Думаете, что на этом всё закончится?
— А не должно? — уточнил я.
Граф Михаил Александрович Голотов вздохнул.
Достал из кармана своего пиджака тонкий серебряный портсигар и
вынул из него одну сигарету. Прикурил. Здесь, вообще-то, вроде бы
курить не разрешалось. Кажется, я даже видел таблички у входа. Но,
как говориться, все равны, но некоторые равнее.
— Видите-ли, Владислав, убив Григория Варницкого, вы довольно
сильно осложнили мне жизнь.
— О боже мой, какая жалость, — закатил я глаза. — Знаете, мне
вот настолько наплевать на ваши трудности, что словами не передать.
Это не вам взрывали поместье и не вас пытались убить. Варницкий
получил то, что заслужил.
— Ну, в этом плане я даже спорить не буду, — согласился он со
мной и затянулся сигаретой. — Но, мир устроен куда сложнее, чем вам
бы того хотелось, Владислав.
— Вы даже не представляете, насколько, граф, — не удержался я от
смешка, а затем рассмеялся ещё сильнее, когда увидел лёгкое
непонимание в его глазах. — Давайте на чистоту. Вы использовали
меня. Отпустили тогда, в столице. Потому, что знали. Те, кто
наложили руку на моего «любимого и дорогого» дядюшку обязательно
попробуют им воспользоваться. На меня вам плевать, а вот они куда
интереснее. Кстати, чем они его зацепили? И где он вообще?
— Долг за азартные игры, — буркнул Голотов и потушил наполовину
докуренную сигарету в заботливо принесённой официантом хрустальной
пепельнице. — Очень и очень большой долг. И, нет. Сейчас, к
сожалению, я не знаю, где именно он находится.
— Ну и плевать.
— На вашем месте я бы не был бы так беспечен. Пока он остаётся в
живых, то при вашей смерти всё, что у вас есть перейдёт к нему… или
же, если быть более точным, к тем, в чьих руках он сейчас
находится.
— Поверьте мне, Михаил Александрович, — я улыбнулся, что
называется, во все тридцать два зуба. — Я буду очень даже рад, если
эти гипотетические личности совершат такую глупость. А теперь, если
вы позволите, я хотел бы задать вам вопрос.