Конечно такая жизнь оставила глубокий отпечаток на том, какой я стала. Меня не учили готовить и вязать, меня учили драться, обращаться с ножом и пистолетом. Меткости и выносливости, поскольку для девушки, чаще всего важнейшим критерием спасения, является скорость и выносливость, чтобы убежать.
Но помимо этого, Витя учил играть в шахматы и нарды, читать книги, развивать логику и расширять культурный, словарный запас.
“Ты должна красиво разговаривать. Не оскорбляя, любого ставить на место, а не использовать только тот жаргон , которому тебя пацаны учат!” ,так он говорил.
“Ты девушка, не забывай!!! У тебя перед силой мужчины, есть огромное преимущество! Покори его и вся его сила, власть будут у твоих ног!”
И это при том, что он настаивал “Добиваться целей, своей Пи**ой, приведет лишь к букету заболеваний и кучи абортов!”
Волосы он запретил отрезать, так я обзавелась своими косичками. Очень удобно и времени на уход гораздо меньше, плюс каждый раз, новые цвета. Сейчас мои косички можно в штаны заправить, настолько волосы отрасли, но я привыкла.
Потом появились первые тату.
Когда мне исполнилась двадцать, я познакомилась с Алешей. Между нами не было сильных чувств, но мне было спокойно с ним, легко. И самое главное, у него не было никакой надо мной власти. Он это чувствовал, и никогда не позволял себе командовать мной или распоряжаться, как вести себя или одеваться. Казалось, что вместе, мы сможем добиться всего. Мы были во всем похожи, взгляды , вкусы, предпочтения...
Не скажу, что я наслаждалась каждым мгновением вместе, но в постели он оказался очень хорош.
Он помог разобраться со Славиком...
Спустя столько времени, когда я снова пришла в ту квартиру, я едва не вскрикнула, когда увидела свою мать. Когда-то невероятная, интеллигентная, пышногрудая красотка, с длинными, темными волосами... Сейчас превратилась в высохшую старушку, с впалыми щеками и желтым, от запоя лицом. Славик наоборот разжирел и облысел, попытался, что-то сказать, когда я в наглую зашла в квартиру, но Леша очень быстро ему все объяснил. По закону, я не могла его выгнать, мама его уже прописала, но и он не мог выгнать меня... Я могла сколько угодно хранить обиду, я могла бросить и не возвращаться, но ...
Больше у меня никого нет, я буду себя ненавидеть, если имея возможность, хотя бы еду приносить , я не помогу...