Хризантема с шипами - страница 20

Шрифт
Интервал


— Светлое утро!

Я приветливо улыбнулась, а женщина еще сильнее насупилась.

— Ну, кому оной светлое, а кому и не так чтобый, — смерив меня настороженным взглядом, сказала она и замолчала, скрестив на груди маленькие ручки.

— Мне сказали, вы ищете работу, — решив не обращать внимания на неприветливый тон, спокойно продолжила я. — А мне как раз нужна кухарка.

— Чтой-то я вас не знаю. Вы ктой такая будете?

— Александра Эйден, из Уинтона. Я снимаю Бузинный коттедж.

— Бузинный? — переспросила Ру, и ее глаза заинтересованно блеснули. Правда, она тут же снова сердито насупилась, неприветливо посмотрела на меня и строго произнесла: — Шесть дьертов, стол и комната, в недельник — выходной.

— Договорились.

Я кивнула, а Ру поспешно добавила:

— И полдьерта вперед. Иначей не приду.

На последних словах ее голос дрогнул, а руки, скрещенные на груди, сжались еще сильнее.

Я присмотрелась к грошчанке внимательнее. Юбка чистая, но поношенная, с искусно вшитыми латками, каблуки черных башмаков сбиты, фартук, хоть и аккуратный, но изрядно выцветший.

Молча открыв кошелек, протянула Ру монету и спросила:

— Сможете приступить прямо сейчас?

Ответить женщина не успела.

— Ты когда за жилье платить собираешься, шелупонь грошчанская? — послышался визгливый голос, и я увидела высунувшуюся из окна соседнего дома темноволосую толстуху. — Смотри, если к вечеру деньги не принесешь, выкину на улицу со всеми пожитками.

Ру вскинулась, глаза ее гневно сверкнули, она уже собиралась ответить, но покосилась на зажатую в руке монету и молча пошла к окну.

— Возьми, — ткнув полдьерта толстухе в руку, твердо сказала она.

— Что ты мне тычешь? Разве это деньги? Я тебя спрашиваю, это деньги?!

Толстуха высунулась из окна едва ли не по пояс, продолжая кричать на Ру, и я не выдержала.

— Сколько вы должны? — спросила у грошчанки.

— Шесть дьертов она мне должна! — не давая ей ответить, повысила голос толстуха. — Два месяца уже не платит, шелупонь пришлая! Вот знала же, что нельзя с чужаками связываться, так нет, пожалела несчастную, пустила. А она платить и не думает. А мне что, деньги с неба падают? Налоги плати, за уголь плати, за дрова плати, — все сильнее расходилась женщина, и я поняла, что пора прекращать это представление.

— Вот, возьмите, — протянула сердитой толстухе пять с половиной дьертов и повернулась к Ру. — Собирайте вещи, мы уходим.