— Рика, вы проверили пистолет? Каким
был оставшийся в стволе патрон? – обратился Вил к чародейке.
— Нет, — та залилась краской
смущения, — вернее, я проверила пистолет на магическое воздействие,
и он оказался чист. Но вот патрон я не проверила. По честности
сказать, я даже не представляю, как на него можно посмотреть…
— Я сам потом проверю, — нахмурился
коррехидор, — патроны вы сами делаете?
— Нет, что вы, господин Окку, — с
готовностью отозвалась Ари, — я работаю тут около года и всегда
заказываю патроны в одной и той же оружейной лавке: «Союз клинка и
курка». Вот, — она быстро встала и практически, не глядя, сняла с
полки коробку с фирменной надписью на коричневой крышке, —
видите?
В коробке аккуратными рядами лежали
большие патроны. В самом верхнем ряду не хватало ровно двух.
— Какие огромные! – невольно
воскликнула чародейка.
— Это самый первый унитарный патрон
центрального воспламенения, — охотно пояснила Ари, вертя один в
пальцах, — в наше время такие уже не выпускаются. Нужно делать на
заказ. О нашем чудо-пистолете зимой даже в газетах писали, а
Королевский музей диковинок даже предлагал выкупить его, но, хвала
богам, дирекция не повелась на выгодное предложение. Они предпочли
иметь раритет в своём собственном распоряжении.
— Выходит, все остальные ваши патроны
на месте?
— Да.
— А переделать холостой патрон в
боевой можно? – спросила Рика.
— Нет, — покачала головой Ари, — там
материалы совсем иные требуются, проще новый изготовить.
— В какой момент реквизит, в
частности, пистолет, попадает на сцену, — это был уже вопрос
Вила.
— Весь реквизит к спектаклю всякий
раз доставляется заранее и раскладывается на удобных местах. По
ходу представления артисты берут то, что им нужно. Пистолет, к
примеру, лежит на полке возле старого зеркала в правой кулисе.
Именно оттуда Маста, — её рот дёрнулся книзу, — выходит в последнем
акте.
***
— Ну и как вам посещение театра? –
спросил Вил. Он после работы настоял, чтобы отвезти чародейку
домой.
— На меня он произвёл впечатление
наполовину студенческого общежития, наполовину сумасшедшего дома, и
обе половины худшие. Вот уж где не хотела бы работать!
— А многие девушки готовы душу
продать за возможность приобщиться к высокому искусству, —
усмехнулся коррехидор, сворачивая с бульвара на улицу, где жила
Рика.