Ну, и ладно. Всё равно вся моя артиллерия ограничилась
шестью лёгкими трёхфунтовыми пушками, к которым я заказал лафеты с
большими колёсами по аналогии с голландскими образцами того
времени. На первое время, чтобы врага залпом из картечи встретить,
вполнесойдёт. Тут главное толковых пушкарей к этим
орудиям приставить. Чем я Гаврилу Мизинца и озадачил, возведя
смоленского пушкаря в ранг головы. Что хочешь обещай, а каждую
пушку опытным пушкарём обеспечь. А они уже пускай потом
артиллерийскую прислугу обучают.
Хуже всего было с конницей. Благодаря конфискации коней у
князя Долгорукого и его сторонников, я смог довести её численность
почти до сотни, соответственно поставив во главе Порохню. Но, по
итогу, и отряд Подопригоры увеличился до полусотни, начав
представлять довольно серьёзную силу. Силу, с которой
приходилось считаться. И поделать с этим в ближайшее время я, пока,
ничего не мог. Хитрый казак, сразу после нашего с ним договора,
кинулся к Порохне; порадовать старого товарища. И теперь смещение
или тем болееубийство полусотника грозило открытым
конфликтом уже с атаманом. Пришлось отложить проблему до лучших
времён, приказав Грязному оставить на время Якима в
покое.
Ничего. Вот до Москвы доберёмся, а там всякое может случиться.
От шальной пули никто не застрахован.
Дни превратились в монотонную череду похожий друг на друга
временных отрезков. Утром я шёл в детинец, навестить «больного»
воеводу, затем усиленные тренировки с тремя сотнями копейщиков и
сотней стрелков Косаря, входящих в мой отряд, ближе к вечеру походы
по мастерским и кузницам с проверкой того, как обстоят
дела с моими заказами. Рутина, одним словом. Необходимая рутина,
без которой было невозможно превратить мой полк в понастоящему
серьёзную боевую единицу.
И лишь ночью я отдыхал, сжимая в объятиях Полину. Молодая вдова
сама затащила меня на сеновал, подальше от глаз бдительных друзей и
теперь каждую ночь ждала меня там, встречая жаркими объятиями.
Но три недели не могут длиться вечно. Пришло время, и Грязной,
облегчённо вздохнув, быстро пошёл на поправку. В том день в городе
царили оживление и суета. Грузили на телеги припасы и амуницию,
крепили на лафеты пушки, проверяли исправность оружия.
Готовился к походу и я. Период относительного затишья и хрупкой
стабильности оставался позади.