Сделав это, я сложила лист ровно так же и положила его на то же место, где взяла. Иван сказал, что это крайне важно, так как хозяин может прознать про шмон даже по одной неровно лежащей бумажке. Иван напомнил мне об этом три раза. Чтобы пробираясь, я не зацепила ничего лишнего, иначе я могу навести на подозрение.
Сейчас же я была максимально сосредоточена на процессе, поэтому не думала ни о чем лишнем.
Дальше я нашла следующий документ, который был нужен Ивану. Это была бумага на испанском языке. Иван назвал мне одно слово, по которому я должна была понять, что это та самая бумага – «nieve», что с испанского переводилось как «снег». Не трудно было догадаться какое именно вещество они собрались получить, которое бы выглядело как снег.
Я досконально сфотографировала и эту бумагу и опять все уложила как было.
Дальше, проделав все движения в точности, но уже наоборот, я добралась до двери и прислушалась. Мне хотелось как можно скорее покинуть этот жуткий кабинет. Мне уже было невыносимо сделать вдох из-за стресса, но я держалась и не теряла концентрацию.
В коридоре было тихо, поэтому я тихонько царапнула фонариком дверь.
Это был мой условный знак Ивану, что я закончила. Он сказал что услышит его как бы тихо я не поскребла.
Я замерла, слушая его ответный сигнал, но его... не было.
Боже! Неужели Иван меня бросил?! Может с ним что-то случилось?
Я не могла больше ждать, поэтому вновь вставила ключ в замок и тихо повернула его. Ключ поддался, но что-то помешало ему провернуться.
Я запаниковала. Как будто что-то мешало ключу с другой стороны. А что если... кто-то вставил ключ с той стороны? Поэтому он не проворачивался?
Я тряхнула головой, прогоняя плохие мысли. Нужно сконцентрироваться только на конкретных действиях – больше ничего. Я снова крутанула ключ, и на этот раз замок все-таки щелкнул, но повернулся он как будто без моей помощи.
Я вся побелела, понимая что дверь открыла не я. Мне нужно срочно спрятаться, пока не включили свет!
Но было поздно.
Свет вдруг зажегся, а в дверном проходе показался тот, кого я боялась увидеть больше всего на свете.
Это был хозяин, и взгляд у него был просто осатаневший. Но хуже того, что за ним стоял Иван и оба они сердито уставились на меня. Отчаяние разом накрыло меня и я поняла что вот это точно конец. Иван все-таки меня предал. Зачем, почему – уже неважно.