Теперь, когда она уже свыклась с теплом ресторана, здесь, наверху, и правда казалось холодно. Не так, конечно, как на улице, где завывал ветер, и мёл снег, но даже в теплом спортивном костюме Тоня чувствовала себя зябко. Видимо, спать придётся в одежде. Тоне всегда казалось, что на верхних этажах должно быть теплее, чем внизу, а в этом отеле все было не так.
Кое-как попав ключом в замочную скважину, Тоня открыла дверь. В номере было темно. Ей показалось, что одеяла на постели навалены как-то чудно, будто прикрывая гору. Видимо, Ирина Петровна, помимо обещанного тёплого одеяла, ещё и лишнюю подушку ей принесла. «Завтра утром поблагодарю», — совсем сонно подумала Тоня.
Не включая света, она прошла к кровати, скинула обувь и легла, укутавшись в одеяло. Под ним оказалось так жарко, будто туда сунули печку. Окончательно разомлев от вина и тепла, Тоня тут же уснула.
Во сне ей казалось, что муж рядом, крепко прижимает Тонину спину к своей груди и сонно дышит в затылок. Как давно они не спали вот так, в обнимочку.
Проснулась Тоня оттого, что кто-то по-свойски закинул ей на грудь руку, как только она перевернулась с бока на спину. Рука эта как-то настороженно сжала Тонину грудь. От ужаса Тоня прошептала первое, что пришло в голову:
— Коля?
— Вообще-то, Гриша, — раздался в темноте хриплый со сна голос, обладатель которого был явно не менее удивлён, чем Тоня.
Она завизжала.
Однако крик Тони оборвался на полуноте, потому что огромная ручища легла ей на рот, крепко зажав его.
— Не ори, — пригрозил голос незнакомца.
Тоня пропищала что-то нечленораздельное.
— Успокоилась? — спросил мужчина.
Перепуганная Тоня кивнула, и он убрал руку с ее рта.
— Насиловать будете? — пропищала она.
— Это вопрос или предложение? — усмехнулся мужчина, все еще нависавший над Тоней, видимо, для того чтобы снова заткнуть ей рот, если она посмеет поднять шум.
— А ну, убирайся сейчас же отсюда! — прошипела Тоня. — Маньяк!
— Нет, вы посмотрите на нее, — возмутился мужчина. — Полночи прижималась ко мне, а теперь маньяком называет. Новый год еще не наступил, а вы уже так наотмечались, что в чужой номер приперлись, еще и обзываетесь.
— Что вы несете? — взвилась Тоня и, изловчившись, скатилась с кровати, избавившись наконец-то от чужих мужских рук, что норовили ей снова рот заткнуть. — Я-то в своем номере, а что вы тут делаете?