Нехорошо вышло с зеркалом. И зачем я
его полезла трогать?!
«Просто не осознавала опасности», — с
обреченностью призналась сама себе. Мне казалось, что нет ничего
страшного — посмотреться в чужое зеркало и положить его на место.
Но я совершенно не учла реалии местного мироустройства и…
собственную неконтролируемую магию.
По коже пробежался легкий холодок
страха: «А если магия выйдет из-под контроля, когда рядом будут
живые люди?»
Я невольно покосилась на идущих рядом
друзей. Можно было попросить их о помощи. Вот только подвергать их
опасности совершенно не хотелось. А значит стоило найти кого-то
более опытного.
Перед внутренним взором снова
появился образ Дрейка.
Да, он точно бы мне смог помочь без
вреда для собственного здоровья. Но я ему и так была должна денег и
одно зеркало. Какую плату я могла предложить за дополнительное
репетиторство?
Тут я резко оборвала себя. Дальше
думать становилось опасно для собственного душевного равновесия.
Поэтому просто постановила, что к декану за помощью точно не пойду
и стоит искать другие кандидатуры на роль моего преподавателя.
Помниться Олли что-то говорил про знакомства со
старшекурсниками…
Я обернулась к другу, но вспомнив о
своем приобретенном недуге, оставила все расспросы на
неопределенное потом, когда под рукой хотя бы листок и бумажка
будут.
Ребята проводили меня до общаги, где
мы и разошлись: они отправились за меня веселиться, а я за всех них
отдыхать.
Оказавшись в своей комнате, я не
глядя скинула мантию на стул, быстро перекусила пирожками и
завалилась на кровать.
Сон не заставил себя долго ждать. Вот
только назвать его липкие объятья приятными язык не поворачивался.
Я барахталась в неясном сером мареве, в котором то и дело
проскальзывали тревожащие неясные образы. Я ворочалась не в силах
ни полностью заснуть, ни окончательно проснуться.
Сколько времени продолжалась эта канитель я не представляла, но
в какой-то момент сознание все же сжалилось надо мной и
отключилось, погрузившись во тьму, но не простую…
Приятную. Теплую. Она пахла самой сладкой вишней, на послевкусии
которой едва улавливалась древесная терпкость.
Хотелось обернуться в нее и никогда больше не выбираться
наружу.
Как по заказу, вокруг тела сжались тесные и одновременно
бережные объятья. Поцелуй в плечо, словно детонатор, вызвал волну
жара, которая заставила меня выгнуться от удовольствия.