Сняв печать своей кровью, которую он пустил из пальца с помощью
ножа, Джон смог прочесть договор. Это была та сделка, на которую он
согласился с Даэдра.
Там уже стояли 16 имён Принцев Даэдра, что значило, что они уже
подписали договор, оставалось поставить свою.
- Можешь не писать «Довакин», достаточно отпечатка пальца твоей
кровью, - сказал Клавикус Вайл, ожидая.
- Тем и проще, - ответил Джон, прикладывая свой большой палец к
специально отведённому под это дело месту.
- Вот и славно, Довакин! Все условности соблюдены, разве что ещё не
все поставили свои метки на тебя, но это только их проблема. А
теперь держи мою метку!
Он направил руку на Джона и сразу же вылетел пучок магии, который
медленно вошёл в его грудь. Сноу ожидал агонии, что была в первый
раз, но её не произошло. Джон вопросительно посмотрел на
Принца.
- Что такое? - видя непонимание Довакина, спросил рогатый.
- А где боль? В прошлый раз меня разрывало изнутри, а сейчас
ничего...
- Так это зависит от того, как мы захотим. Мне тебя стало жалко,
после твоего рассказа, вот я и поставил метку безболезненно.
- В смысле? То есть те ублюдки надо мной посмеяться решили? - начал
всё осознавать и злиться Джон.
- Ну, не совсем, но это тоже, ха-ха! Видишь ли, Хермеус Мора и
Азура могут выбрать, как именно поставить метку, а Шеогорат нет,
ему подвластна только больнючая, ну, или он просто что-то скрывает,
хе-хе. Ноктюрнал может поставить безболезненные метки только
Соловьям, кем ты и являешься, - решил объяснить Клавикус.
- Вот оно как... И кто поставил мне её с болью, помимо Шео? - хотел
узнать Довакин.
- Хммм, Хермеус Мора точно оставил безболезненную. Насчёт Азуры и
Ноктюрнал не знаю, Довакин. Ладно, мне пора! Удачи в
приключениях.
Принц щелчком пальцев создал портал перед входной дверью в покои
Сноу, но перед тем как вступить в него, Клавикус вдруг остановился
и произнёс, не оглядываясь на Джона.
- Ты обрёл то, чего был лишён в Нирне, чего тебе так не хватало...
Особенно в юные годы... Но должно ли это стать твоими
оковами?
После чего пару секунд помолчал и в итоге ушёл в портал, оставив
Довакина наедине с мыслями.
Свобода.
Винтерфелл, тот же
день.
После ухода Вайла, Джон некоторое время думал о его
словах.
Что не говори, а Довакин был счастлив обрести семью, братьев,
сестёр, отца. Но как же хотелось свободы... Он как будто вернулся в
своё младенчество, когда даже ходить не мог.