Прикрываясь
громкими словами, все вокруг шуршат, шушукаются и активно налаживают нужные
связи.
Да
похрен. Меня это не трогает, не злит и не смущает. По шарабану.
С
недавних пор меня перестала волновать обращенная вовнутрь интенсивность
познания. Честно говоря, я живу на автомате.
Бытие-небытие…
Вовлеченность на нуле.
Ни
чувств, ни эмоций, никаких реакций на внешние раздражители.
Под
кожей броня, а глубже под бронёй… Грубое рубцевание душевных ран. Шрамы. Шрамы.
Шрамы…
—
Ерунда. Вы справитесь. Как всегда, — сухо отвечаю я, прежде чем вздохнуть.
Делаю
щедрый глоток коньяка. Это единственное, что способно разогнать жар в моей
крови и на мгновение дать ощущение, что я ещё живой.
—
Ерунда? Сынок, на этот раз «как всегда» не получится. Жаров… Он… Он…
Непроходимый! Настоящий зарвавшийся волк в овечьей шкуре. Откуда только
взялся на наши головы? Как будто кто-то специально расчистил для него
место в правительстве региона. Я узнавала… По указке «с верху»
сменили начальника отдела ведомственного контроля. Настораживает, что это случилось
именно сейчас! Ни раньше, ни позже… И почему именно Жаров?! Принесла же его
нелёгкая. Жил бы лучше, где жил…
Отделившись
от гостей, мы с мамой уже довольно давно стоим у фуршетного стола и
наблюдаем за пёстрой толпой.
—
Говоришь, волк в овечьей шкуре? — лениво улыбаюсь и подмечаю странность в
поведении самой сильной женщины из всех известных мне. — Мам, мне
показалось, или ты заикаешься?
—
С чего бы? Просто… Просто… — заметно раздувает ноздри и цедит сквозь зубы. —
Терпеть не могу лицемеров.
—
Кхм-кхм-кхм, — захлёбываюсь очередным глотком коньяка от
услышанного. Чувствую, что у меня даже слёзы подступили на фоне
неприятного жжения в горле. Как бы не сорваться на дикий хохот. — Мам, ты
серьёзно?
—
А как его по-другому назвать? Строит из себя идейного. Хоть и все
понимают, что он из себя представляет на самом деле.
—
И даже ни на секунду не допускаешь, что это может быть правдой? Что Жаров
настоящий…
—
Не смеши меня! С сединой на висках он, как никто, должен понимать, что
отрыв от реальности сулит нищенское существование, а не «хлебную»
должность. — давит мама резонным тоном и язвительно ставит точку:
— Не может Жаров быть честным. Поверь мне на слово! Доблестных и
неподкупных не бывает.