— Коечку бы освободить надо…
Комендант общежития старшего
комсостава с ноги на ногу переминается. Неудобно ему. Я, как
вселился, немного полечил его. Вот он и обязанным мне себя
считает.
— Бумагу в отношении Вас, Нинель
Иванович, прислали… С завтрашнего дня коечка за Вами не
сохраняется…
Ну, коли гонят меня из Москвы как
таракана из-под лавки — уеду. Пусть им самим будет хуже. Завтра в
распределителе все карточки отоварю и ручкой столице помашу.
Немного денег у меня имеется — жалование за нынешний месяц
получено, а больше его, скорее всего, и не будет.
Поеду в Вятку, часть золотишка из
земли извлеку, а там и будем посмотреть.
Глава 3 Начало пути в Вятку
На железнодорожном вокзале за билет
до Вятки платить не потребовалось.
Да и не было билетов. Вместо него в
кассе мне выдали небольшой прямоугольничек желтого полукартона. При
императоре Николае Александровиче на таком книжки врачебного
освидетельствования проституток печатали.
Сейчас проституции в России как бы не
существовало, два раза в неделю на врачебный осмотр жрицам
продажной любви ходить было не нужно, а запасы полукартона в
типографиях и на складах остались. Вот его для благого дела и
использовали.
— Как не надо платить? — удивился я.
— За чей счёт банкет?
— Вы, что, товарищ? С Луны свалились?
С сегодняшнего для новые правила проезда по России в силу вступили.
Газет не читаете? — из окошечка кассы на меня как рой ос
устремился.
Мне доходчиво объяснили, что введен
налог на железнодорожный транспорт. Все его платят, а кому
потребовалось — едут. В новой России и жизнь по- новому строится —
на принципах социального партнерства и всенародной
справедливости.
— Да я и не против…
Всё бы хорошо, но на желтом
прямоугольничке значилось, что могу я занять своё место в вагоне,
что до нужного мне места следует, только через десять дней.
— Ранее — всё разобрано, — дали мне
пояснение в кассе.
Оставалось только надеяться, что не
все ещё родимые пятна капитализма в стране изничтожили.
Мне повезло. За соответствующую
сумму, удивительно — живём по-новому ещё первый день, а тариф уже
сложился, проводник обкусанным карандашиком мне дату в праве на
разовый проезд переправил и предложил место на выбор в вагоне
занять.
— Садись где свободно. Скоро уже
отправляемся.
Во как… Ничего не боится, не страшит
его карающий меч справедливого пролетарского закона.