— Кожаные и легко моются. В магазине положили всё необходимое. Ева, переодевай дочь и поедем. Не трать понапрасну время.
Киваю.
И быстро начинаю доставать содержимое пакета. Адам оказался прав, внутри было всё необходимое. В том числе различные детские пюре.
— Сказали, что можно дать ребёнку. Ей ведь год и три месяца?
Быстро киваю, почему-то ужасно смущает его осведомлённость, но об этом я решаю подумать позже. Сначала нужно переодеть мою малышку. Когда снимаю грязный подгузник, растерянно оглядываюсь по сторонам в поисках, куда можно его выкинуть.
— Давай сюда.
Опять в моей голове не складывается картинка: как такой мужчина без всякой брезгливости может забрать грязный подгузник.
— Не надо, я потом…
— Ева.
Он не повышает голос, но тон, с которым говорит, и без того отрубает всякое желание спорить с ним. Поэтому молча протягиваю грязный подгузник и, больше стараясь не смотреть на мужчину, занимаюсь дочкой.
Я даже не обращаю внимание на возвращение Адама, и на то, что машина плавно тронулась. Только когда дочка оказывается чистой и накормленной, мне удаётся её окончательно успокоить. Пуговка больше не капризничает, наоборот, улыбается, лепечет на своём детском и пальчиком привлекает к виду за окном.
Смотрю куда показывает дочка и кровь в жилах застывает — мы выехали за пределы города.
— Адам, а куда вы нас везёте?
Нотки зарождающейся паники проскальзывают в голосе, но по-настоящему страшно становится, когда натыкаюсь на стальной взгляд в зеркале заднего вида.
— Ева, скажи, а что ты собиралась делать завтра? Насколько я знаю, у тебя в этом городе никого нет.
После минутной тишины признаю позорную правду:
— Не знаю, я об этом не думала ещё. Я просто хотела переодеть и накормить дочь. Может, попробую поговорить с Максом.
— Ты хочешь к нему вернуться?
— Нет! — выкрикиваю слишком громко.
Пуговка мгновенно напрягается и смотрит на меня потерянным взглядом, целую свою малышку в носик:
— Прости, моя хорошая.
И уже спокойнее добавляю:
— Хочу забрать документы и хоть какие-нибудь вещи. У нас же совсем ничего нет. Даже любимая сова Пелагеи осталась в этой треклятой коляске.
— Думаешь, завтра Макс будет более благосклонен? В один день выставил за дверь, а на следующий — спокойно подписал документы на развод?
Закусываю нижнюю губу, понимая, как глупо это звучит.