Сарес, не до конца выпрямившись, посмотрел на неё снизу вверх, точно кот на сметану.
«Судя по разлившемуся в его взгляде изумлению, он привык, что девушки от таких долгих поцелуев трепещут», – с неприязнью подумала Бера, надеясь, что холодное отношение к будущему родственнику спасёт её от его излишнего внимания.
– Никого нет дома, – строго сказала она и высвободила руку. – Могу пустить вас только в сад.
– Совсем никого? – приподнял точёные брови Сарес.
– А кто должен быть?
Стрельнув взглядом по сторонам, Сарес улыбнулся:
– Странно, что такая прелестная девушка – и вдруг одна. Мне кажется, вас ежеминутно должны осаждать поклонники.
– Они слишком часто получали в зубы.
Сарес едва уловимо дёрнулся, разрывая дистанцию. Увидев насмешку во взгляде Беры, нахмурился. Она же поспешила увести разговор от неприятной темы:
– Почему вы не с сестрой?
– Ваши родители просили помочь вам с подготовкой к их возвращению.
Бера опешила: чтобы родители прислали к ней мужчину, пока она дома одна? Сарес поспешил добавить:
– Так получилось, что я приехал на несколько часов раньше, простите, если нарушил ваши планы. Собственно, это поручение мне дали исключительно потому, что я и так собирался в Гатарх на деловую встречу. Увы, мой компаньон так заболел, что не смог со мной поговорить, я остался без дела и осмелился явиться к вам раньше срока.
– Вы женаты?
– Не посчастливилось, увы.
Мрачно глядя на него, Бера давила в себе желание пинками выставить этого торговца на улицу. План родителей казался ей очевидным: решили её сосватать. Подсунуть ей этого красавчика, заставить проявить любезность, а там родители сговорятся – и всё, прощай свобода.
– Вон! – Бера указала на дверь.
У Сареса приоткрылся рот.
– Вон! – пророкотала Бера. – Иначе я достану меч, и тогда…
– Я здесь по просьбе ваших родителей.
Обойдя его, Бера распахнула дверцу в воротах:
– Убирайтесь, иначе я позову на помощь. Являться к девушке, когда она дома одна, просто неприлично.
– А вы действительно одна? – Сарес подступил к Бере, она вдруг остро почувствовала, какой он высокий, широкоплечий, и как давит на неё, нависая.
В тени лица его глаза казались тёмно-синими, грозными, точно небо перед бурей. В груди Беры разлился страх, подобный тому, какой она испытывала перед надвигавшимися на неё кошмарами. Платье на спине было влажное из-за стекавших с волос капель, и эта вода вдруг показалась ледяной, кожа Беры покрылась мурашками, а её сердце колотилось так неистово, что запульсировала жилка на виске.