− Камилла из Рода Флер! − запоздало выкрикнул голос, но, судя по всему, девушка не нуждалась в представлении.
− Она из Высшего Рода светлых, − пояснил кот. – Её отец – богатый купец в этом королевстве, − сказал он, когда девушка проходила мимо нашего балкона.
Богато украшенное платье, тонкие черты лица, ровная чёлка и родинка над губой. Волосы её отливали синевой предштормового океана, и я засмотрелась. Камилла была похожа на куклу, чуть высокомерную, но от этого не менее прекрасную.
− Не представляю, что толкнуло богатую наследницу рисковать жизнью ради титула.
Провожая взглядом кукольную претендентку, я не сразу заметила девушку, выкатившуюся на дорожку вслед за ней.
− Бургильда Стремительная, − представили высокую невесту в длинном балахонистом платье цвета молока. Завитые локоны падали на спину, на руках и шее блестели украшения, а в волосах торчал серебряный гребень, из которого выпадала сетчатая ткань, похожая на фату. Казалось, девушка всеми силами пыталась больше всех стать похожей на настоящую невесту в день церемонии, но её нескладность все равно всё портила. Девушка робко помахала рукой притихшей толпе и направилась к воротам, скромно опустив голову.
− А эту деву раньше не видел, − зевнул кот. – Кто там следующий?
− Зенита из Сферы Хаоса! – голос будто ответил коту, и в следующее мгновение перед замком оказалась девушка в серебристом платье в пол. Волосы её торчали из−под капюшона, лицо было скрыто, и кот свесил голову, чтобы попытаться рассмотреть его.
− Говорят, кожа дев, рожденных в эпоху Безмолвия, так же сера, как серы их волосы, − шепнул он.
− Что за эпоха?
− Так называют время в Сфере Хаоса, когда её повелитель был убит горем по возлюбленной жене, чья жизнь растворилась в вечности. Он скитался по мирам в жажде прервать своё бессмертие, а Сферу свою заморозил во времени, как и её жителей. Долгие−долгие столетия. − сказал кот. – Больше всего досталось его дочери, принцессе, говорят, после сотен лет заточения вместо сердца у нее − кусок ледяного камня, и она еще безумнее своего отца. Он жесток из−за потерянной любви, Ада же из бесчувствия и своей природы.
− Тут будет хоть одна нормальная невеста?! – вскрикнула я, а потом резко обернулась, услышав хриплый смех. Аластор стоял позади, опираясь плечом на колонну перед балконом и сложив на груди руки. Желтый камень блеснул на его пальце, ловя лучи солнца.