Журналист вновь двинул по
классу.
– Давайте, давайте, не стесняемся,
выходим к доске. – Дошел до Алсу, ужаснулся виду и направил весь
свой гнев на нее. – А ты чего расселась? Встала и пошла!
Алсу одурела от происходящего. Он
схватил ее за руку и потащил вдоль прохода к доске в толпу
гостей.
Поперлась за ним, сзади накатывала
волна смеха. Гости не понимали, стояли притихшие, поочередно
поглядывая друг на друга. Они не видели того, что видел класс. А
это было мокрое пятно на платье Алсу.
– Стой здесь! – приказал Роб и
придвинул к ней Сидорова. – Ангел мой, веселее улыбочку. – И уже
всем гостям гаркнул, словно непослушной своре, хотя и без его ора
все стояли по стойке смирно.
– А вы чего сидите? Все к
доске.
Поднялись только двое.
– Сейчас всем будет два, – пообещал
журналист, чем вызвал откровенный ржач класса.
– Понятно. Не боимся, значит. Обещаю,
ночь потрачу, но каждому такой коммент закатаю.
Шустро потянулись к доске.
– Вот и ладненько. Все
сгруппировались. Улыбочку. На центральную полосу газеты.
Алсу стала настойчиво поправлять
выбившуюся прядь.
– Хватит! – заорал Роб, щелкая
фотоаппаратом.
Присела.
– Встала!
Отвернулась.
– Смотри сюда!
Прикрылась локтем.
– Пальцы обломаю!
Отвали! Выскочила не только из группы,
но и из класса.
Глава
24
Воспоминания
– Янотаки, ты где? – шарилась Алсу по
кустам.
Кошка неподвижно сидела около березы –
злая и молчаливая.
– Янотаки, ну чего ты? Как не родной.
Зову тебя, зову.
– Мур (я ничего не нашел), –
пожаловался.
– Зато я нашла! Кандзаши у Лены, –
хотела добавить у «моей подруги», но сдержалась.
Кошка аж подпрыгнула.
– Давай ее сюда.
– Я же говорю – у Лены.
– Лену давай! – Кошка завальсировала,
закружила.
– Сейчас уроки. Выйдет,
поговорим.
– Я лопну от нетерпения. – И вдруг
кошка замерла, припала к земле. – Ммур-мяу (Прячься –
Пронькин)!
Алсу обернулась.
Пронькин шел к школе и с кем-то
разговаривал по телефону.
Откуда только взялся? Ходит и ходит.
Прохода не дает. Со всем поселком перезнакомился, все семейные
альбомы перетряхнул. Самое удивительное, люди охотно контачили,
рассказывали. Чего не было, допридумывали. Продавщице так голову
задурил,чтоона уже и фату купила. Показала вчера Алсу. Фата,
конечно, прикольная, а Пронькин дрянь. Остап Бендер недоделанный –
вцепился в Алсу, как в стул с драгоценностями.
От греха подальше откочевала в лес.
Под ногами шуршала тонкая остролистая трава, шатры лопухов. Над
головой активизировались комары, – а не пора ли вам баиньки,
оголтелые вы мои, – смахнула со щеки наиболее наглого и
голодного.