- Я посоветовалась со своим окружением и пришла к выводу, что
публичное осуждение и казнь лидеров мятежа будет иметь большой
общественный резонанс среди населения сектора, - пояснила
баронесса. – И после того, как народы систем, входящих в состав
сектора, увидят через голонетовские трансляции разбирательства, что
мятежники осуждены и им грозит неотвратимое реальное наказание, то
это убережет сектор от будущих восстаний. Разумные поймут, что
вооруженный мятеж – не выход, потому как сопряжен с реальным
наказанием. И любые разногласия будут впредь решаться путем
компромиссов и переговоров между всеми заинтересованными
сторонами.
- Ваша мысль мне понятна, - объявил Траун. – Но вынужден с вами
не согласиться.
- Вот как? – баронесса ожидаемо принялась повышать голос и
оказывать словесное давление на собеседника.
Пеллеон украдкой усмехнулся.
Раньше баронесса еще могла потрепать нервы экипажу «Верности»,
поскольку выступала вроде бы хозяином того флага, на чьей стороне
воевал руками наемников и сам Доминион.
И чем больше вмешательство последнего сдвигало границы линии
боевого соприкосновения, тем больше баронесса «оперивалась» и
высказывала свои требования.
Неизвестно для чего Траун приказал взять ее на борт флагмана
перед завершением последнего штурма и полного контроля над
сектором.
Но моральных терзаний она доставила непосредственно Пеллеону
больше, чем весила.
Напрасно она выбрала подобную риторику.
Траун подобного не простит.
Так что можно расслабиться и наблюдать за тем, как Верховный
Главнокомандующий Доминиона буквально размазывает вздорную бабенку
тонким слоем.
— Да, баронесса, — безапелляционно заявил гранд-адмирал. – С
вашими требования согласиться я не могу. Ваша оценка последствий
сохранения мятежникам жизни на период расследования не объективна.
Уничтожить любое восстание невозможно до тех пор, пока живы
предводители. Совершение над ними гуманного суда, нахождение под
следствием позволит населению рассматривать этих разумных как
мучеников. Следствие, суд и последующее наказание, каким бы оно ни
было – это лишь оттягивание неизбежного. Вы дадите противнику
дополнительные возможности для использования судебного
разбирательства в качестве трибуны, откуда они могут в своих
защитных речах продолжать воодушевление своих последователей,
которые остались без наказания.