— Мне нужен Ла-гуа, — сказала я. – Он
поможет доставить сообщение в город призраков.
Алача хмыкнул, но больше ничего не
сказал. Только дал знак, чтобы мы поднялись наверх.
Через некоторое время лотос оказался
рядом, сияя голубой пыльцой.
— Ла-гуа, — начала я. — Мне нужно,
чтобы ты отправился в Ганчхон и передал весточку Пхи Ксаату.
Ла-гуа мгновенно поднял голову, его
глаза расширились от удивления.
— В Ганчхон? — фыркнул он, его голос
был полон ворчливого негодования. — Это же далеко! Я не долечу на
своих лепестках! Ты их видишь? Я еле нашёл стари… — Он зыркнул в
сторону хозяина дома, но тот даже не изменил позы. – Вот!
Лепестки Ла-гуа затрепетали на
подобие крыльев, подчеркивая слабость. Что ж… путь до Ганчхона
действительно представлялся серьёзное испытание. Ла-гуа все же не
птица.
— Ла-гуа, я понимаю, это непросто, —
мягко сказала я, пытаясь успокоить его и скрыть собственную
растерянность. — Нужно подумать, что делать. От этого зависит от
наше будущее.
Я посмотрела на Чомрата и Алачу.
— Нам нужна помощь.
— Мы можем подготовить тебя к
путешествию, лотос, — вдруг сказал Алача, задумчиво глядя на него.
— Снабдить кое… чем.
— Подготовить – это как? –
настороженно поинтересовался Ла-гуа, явно предчувствуя что-то.
Алача хмыкнул, видимо, довольный
произведенным эффектом, и шагнул чуть в сторону.
Он поднял руку и начал рисовать в
воздухе символы, которых ранее я никогда не видела. Его пальцы
двигались уверенно, оставляя за собой следы светящихся извилистых
иероглифов, которые постепенно складывались в сложный узор. Свет
становился всё ярче, и воздух вокруг него начал дрожать, наполняясь
энергией, подобной пхланг.
Внезапно из светящегося узора
вырвался поток тумана, и перед нами появилась большая летучая
мышь-призрак. Её прозрачное тело мерцало в полутьме, переливаясь
оттенками синего и серебристого. Крылья мыши были огромными и
тонкими, похожими на паутину, и при каждом взмахе они издавали
тихий шелест. Внутри полупрозрачного тела можно было различить тени
костей и сосудов, светящихся призрачным светом.
Я смотрела на неё, широко раскрыв
глаза.
Голову летучей мыши венчали рогами,
изогнутыми назад, а глаза светились мягким голубым светом, создавая
впечатление мудрости и древности. Её нос был заострённым, придавая
всему существу зловещий и в то же время интригующий вид.