Разобрав его тихую ругань, я невольно
улыбнулась. Уже лучше, чем полное одиночество.
Ла-гуа выполз, встрепанный и
примятый, из темного угла, пыхтя и ворча, как будто он только что
преодолел самый сложный квест в своем жизни. Его лепестки слегка
трепетали, и он явно был в не лучшем настроении.
— Это же надо было попасть в такую
переделку, а? — бурчал Ла-гуа, качаясь в воздухе передо мной. — И
почему это всегда на мою долю выпадает таскать новости через эти
проклятые стены?
Я хмыкнула:
— Звучит, словно ты каждый месяц
вытаскиваешь меня из тюрьмы.
— Не хватало ещё!
— Почему нет? Кстати, ты меня даже не
вытащил. Поэтому не бухти и рассказывай.
Я прекрасно понимала: раз у него
отвратительное настроение, то ничего хорошего на так называемой
большой земле нет. Но все же стоит знать.
Неожиданно он извлек маленький
пирожок из своих лепестков и протянул его мне:
— На, стащил с кухни. А то тут рацион
— так себе.
— О-о-о! Ты лучший!
— Я знаю.
— Рассказывай, — повторила я,
вцепившись в пирожок.
М-м-м, прекрасно. Даже если я умру,
то хотя бы счастливой. Оказывается, как мало надо человеку для
счастья.
Ла-гуа тут же растерял всю свою
напускную безбашенность. И вздохнул, потом опустился рядом на
камень.
— Да тут, Сойлинг, особо порадовать
нечем. Муруи порадовал. Киет был ранен воинами Танхвы, но сумел
скрыться — его ищут по всей Джатанхани. Мастер Шайя не подает
никаких весточек, но, как я понял, Ма-Покронг у него до сих пор.
Танхва не идиот, он попытается с ней договориться.
Я приподняла бровь:
— Это как? Скажет, что посидит на
троне её сына, пока тот в плену у демонов?
Драконья мать, конечно, та ещё
солнышко, но сына она любит. Поэтому вряд ли согласится, что
какой-то чужак будет вести себя, как властелин Четырёх Сфер.
Властелин… козёл он.
— Кто знает, я могу только
предполагать. — Ла-гуа тычинкой почесал лепесток так, как мог бы
это сделать, будь у него затылок. — Пока что только руководствуюсь
интуицией, знаешь ли.
Я фыркнула. Что-то новости вообще не
радовали. Никак. Поэтому только остается сидеть тут. Но как
долго?
— Про твою казнь никто ничего не
говорит, — продолжил Ла-гуа. — То ли батюшку твоего переубедили, то
ли ты ему ещё нужна.
— Склоняюсь, что второе, — мрачно
произнесла я. — До сих пор поражаюсь, как ему так шустро удалось
всё тут устроить, пока нас не было.