На коже вздувался наполненный жидкостью волдырь.
— Кир, так нельзя! Делай то, что смерть не сможет забрать. Иначе
будешь несчастен. Жизнь — череда потерь, и ты потеряешь всё. Какой
смысл за что-то цепляться? Всё непременно исчезнет!
Эйприл гладила лепестки, её кожу они не обжигали.
— Думаешь, цветку легко создавать нектар, семена? Но он отдаёт
самое ценное миру, ни капельки не скупясь. Цветёт, благоухает! Даже
у растения есть цели, выходящие за рамки собственного
существования. Но, не у тебя. Так почему бы не взять пример с
цветка?
— Мне поздно думать о целях.
— А может, самое время — раз ты считаешь, что твоя жизнь
подходит к концу? Сделай миру подарок! Позволь новому появится на
свет!
— И в твоих лекциях я не нуждаюсь! — Кир сжал кулаки и зашагал
назад, в Логово.
— Дело тут не в других, этим ты сделаешь подарок себе! —
крикнула девочка вслед.
В этот вечер мальчишка долго не мог заснуть. Нестерпимо пекло
обожжённые пальцы, а из головы не шёл странный цветок.
«Что же у него за плоды?» — с ужасом думал Кирилл.
Пейзаж, набивший оскомину: слишком ясное небо и чересчур
лазурное море, неугомонные ветряки и не в меру вертлявые башни.
Парапет, уже ставший привычным, испачканные подошвами электрические
шкафы.
Жарко, и мучает жажда…
Сон в степи многое прояснил, но ещё больше запутал…
И ужаснул, ведь я понял: всё не случайно.
Оказалось, что пока я тихонечко жил своей глупенькой жизнью, за
мной таскался маньяк с Тьмой в глазах. И об этом прекрасно известно
отцу.
«Следуя за Гадесом, как верная псина». Что это значит? И кто
она, эта девчонка, сидящая рядом со мной?
«Днём у меня есть Мэйби». Эта его идея пугает больше других.
— Кирилл, я не могу так больше… Это невыносимо!
— У тебя ведь куча опасных друзей, ты сама говорила! И, есть
полиция!
Девчонка вздыхает…
Глажу тонкие пальцы... Что ещё я могу?
Мэйби рыдает уже полчаса.
А я сижу, замерев от страха, что она возьмёт, да и вывалит на
меня подробности. Мерзкий, но бесплотный туман загустеет и
обратится во вполне осязаемое чудовище. Я готов сигануть с крыши,
лишь бы отсюда сбежать. Ведь мне страшно не за себя. Я боюсь
УЗНАТЬ.
Она говорит сквозь рыдания:
— Кир, у меня есть план.
Обмерев от ужаса, говорю:
— Какой?
— Не скажу. Тебе же спокойнее. И не проси.
Просить я не собираюсь.
— Кир, мне нужна твоя помощь. Небольшая… Поможешь? — её красные
от слёз глаза глядят умоляюще.