«Зато теперь ясно, что было раньше — курица или яйцо».
— Что? Есть не хочешь? Ну и дурак! — Эйприл вырвала тарелку из
рук. У неё аппетит был отменный. Коснулась пальцем носа котёнка: —
Сиди здесь и жди! Ни к чему мне с тобой таскаться!
Эта идея Облаку не понравилась, клёны он обожал.
— Ай! — Эйприл уставилась на прокушенный палец. — Ты чего? Я же
твой друг!
Но Облако вовсе так не считал.
Кир долго натягивал куртку, путаясь в рукавах. Эйприл
презрительно бросила: «Внизу подожду», и ушла.
Спуск по лестнице превратился в проблему: от высоты кругом шла
голова, ноги запутывались, попадая мимо ступенек.
— Снова застрял? Ну и копуша! — заорала девчонка, когда до земли
оставалось уже пара пролётов, и принялась швырять в него гравий.
Металл зазвенел.
— Прекрати!
Эйприл его не послушалась.
Наконец Кир спустился, выслушал гневную реплику: «Будешь идти
впереди! Если что, подтолкну!», и, засунув руки в карманы
красно-оранжевой куртки, побрёл через антенное поле.
Бетонка искрилась, сияла, в лучах восходящего солнца. Девочка
расставила руки в стороны и загудела.
— Это ещё зачем?
— Представляю, что я — звездолёт над планетой!
— Они не гудят…
— Подумаешь! — она «облетела» вокруг него пару раз.
Кир не выдержал.
— Ты ведь всё знаешь! Неужели нельзя обойтись без этого!
— Без чего? Без забав? Ходить, как ты, нудно шаркая ножками?
Кир хотел рассказать, что он вовсе не нудный и недавно был
звездолётом. Но признаваться было неловко. Он даже не сомневался,
что Эйприл его засмеёт.
— Я не про то! Летай на здоровье… Неужели нельзя обойтись без
того, чтобы… — Кир засопел.
— …копать? — продолжила Эйприл. — Вот ещё! Прошлое мертво,
прошлое — труп, гниющий в земле. У меня его нет и не будет, сколь
долго бы я ни жила. Но у тебя он есть, этот придуманный труп.
Значит, следует в нём покопаться. Где была бы наука без этого?
Врачи не смогли бы лечить! — Эйприл подняла кусочек бетона и
закинула в степь. Видимо, возле лестницы она не наигралась. — Ты
очень болен, Кирилл. Эгоизмом, со всеми симптомами: страхом,
апатией и унынием. Вот от него мы и будем лечить! Можешь считать
меня доброй галлюцинацией, которую создал твой мозг для
самоизлечения от шизофрении.
— Так у меня всё-таки…
— Нет, лишь эгоизм. Я реальна.
Чем ближе становились клёны, тем глубже в себя забирался Кирилл.
На дорожке, ведущей к дому, он был уже так глубоко, что краски
утратили яркость, а звуки утихли. Мир спрятался за надёжным,
толстым и мутным стеклом.